Книга Идущие - Бентли Литтл

Оставив включенным свет, он вернулся к отцовской комнате и заглянул еще раз. Он по-прежнему чувствовал на руках холодную рыхлость его кожи. Внезапно мелькнула мысль – несмотря на движущееся и как бы одушевленное тело, он уже не относится к нему как к телу отца. Это оболочка, действующая, но пустая, и той сущности, которая была Бобом, более не существует.

Он вернулся в гостиную, включил телевизор, чтобы хоть какой-нибудь звук создавал ощущение жизни в доме, и стал ждать.

Ральф и двое помощников из службы окружного коронера приехали первыми, хотя и опоздали минут на двадцать.

Вскоре появился и Грэм. Оба его приятеля, равно как двое других мужчин, были явно шокированы видом Боба, вышагивающего по комнате. Натягивая перчатки и хирургическую маску, Ральф быстро спрашивал, когда случился удар, какова была глубина поражения мозга и уверен ли он, что Боб мертв.

Майлс бегло посвятил его в историю отцовской болезни, рассказал о том, как приехал с работы и обнаружил забаррикадированную дверь и брошенный дом.

Облачившись в защитные доспехи, Ральф с помощниками пошли в комнату. Двое мужчин крепко держали Боба, а Ральф энергичным движением сделал инъекцию какого-то лекарства в предплечье отца, поскольку эта часть тела не проявляла никаких признаков подвижности. Сделав это, он тут же отошел в сторону. Помощники еще некоторое время с видимым напряжением продолжали удерживать тело, стремящееся продолжить движение.

Не прошло и минуты, как отец повалился лицом вперед. Ральф сменил одного из помощников, молодого здоровенного интерна по имени Мёрдок, и поддерживал Боба, пока помощник бегал за носилками. Тело уложили и крепко привязали.

– Что ты ему вколол? – спросил Майлс.

– Очень сильный мышечный релаксант.

– Он... мертв?

– Да, – с выражением полной опустошенности ответил Ральф. – Мертв.

– Ты понимаешь, в чем дело?

– Нет, – пожал плечами приятель.

– Никогда с таким встречаться не доводилось?

– Должен признаться, нет.

– Только не сообщай об этом в «Уикли Уорлд ньюс», – обернулся Майлс к Грэму.

– Скажи об этом своему другу доктору. Если будет какая утечка – имей в виду, это из офиса коронера, а не от меня.

– Можно оставить это в тайне? – обратился Майлс к Ральфу.

– Безусловно. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, что к чему. Нельзя допускать паники. – Ральф стянул перчатки. – Знаешь, я в принципе должен был бы за это ухватиться. Нечасто попадаются такие случаи... Точнее сказать, такого никогда еще не было, а это, сам понимаешь, голубая мечта коронера – найти нечто такое, чего еще не бывало, и раструбить об этом на всю вселенную. И для меня как помощника коронера это уникальный карьерный шанс.

– Но? – подтолкнул его Майлс.

– Но почему-то меня это не радует. – Помолчав, он заглянул в глаза Майлсу. – Меня это пугает.

Майлс передернул плечами и посмотрел на Грэма. Обычно адвокат не удержался бы от какого-нибудь циничного глубокомысленного замечания. Но Грэм просто задумчиво стоял молча.

– Что ты собираешься делать? – спросил Майлс.

– Не знаю. Заберем его с собой. Ясное дело, пока он шевелится, никакой аутопсии я проводить не буду. Позвоню Биллу, позвоню шефу, пусть приезжают и думают, как с ним быть. Сейчас, полагаю, мы отвезем твоего отца в морг, найдем отдельное помещение, ремни снимать не будем и посмотрим, что произойдет, когда перестанет действовать препарат. Хочешь поехать с нами? В фургоне найдется место.

Майлс поглядел на Грэма.

Адвокат попробовал улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Лучше мы поедем за вами следом, – сказал он.

* * *

Проснулся Майлс от кошмара, в котором он бежал по лабиринту, преследуемый мумией с разложившимся лицом Лиэма Коннора. Он сел и протер глаза. За окном было светло. Одного взгляда на часы хватило, чтобы понять, что ему уже два часа как следовало быть на работе. Он до сих пор так никому и не позвонил, поэтому потянулся через кровать, схватил телефон и набрал номер Наоми. Коротко объяснив ей, что отец умер, он попросил соединить себя с Перкинсом или Миллером, но она сказала, что сама все сделает, а он пусть занимается всем, чем нужно, позвонит потом, когда сможет, и что они будут молиться за него.

– Спасибо, – с благодарностью ответил Майлс.

Следующий звонок он сделал в офис коронера. Ральф все еще был там. Смертельно усталым голосом он сообщил, что ничего не изменилось. Отец по-прежнему мертв.

И в ногах по-прежнему наблюдаются сильные мышечные сокращения.

– То есть это означает, что он стал зомби? – выговорил Майлс то, о чем побоялся спросить ночью.

– Я не знаю, что это означает, – признался Ральф. – Никто тут не знает.

Майлс встал, принял душ, сварил себе кофе. Он находился в полной растерянности и совершенно не представлял, что делать. В нормальной ситуации следовало бы связаться с похоронным бюро, обзвонить родных и знакомых, но в данный момент все висело в воздухе. Он понимал, что нужно обязательно позвонить сестре, но решил и ее пока не беспокоить, подождать, пока отец умрет по-настоящему и навсегда.

Умрет по-настоящему и навсегда.

Он покачал головой. Было такое чувство, словно он должен понимать, что происходит. На каком-то уровне это, возможно, и происходило, но в данный момент сознание категорически отказывалось выстраивать логическую цепочку между тем, что случилось с отцом, и имеющейся в его распоряжении информацией. Он начал вспоминать отцовские повторяющиеся сны, его внезапное увлечение оккультизмом... Мог ли Боб предполагать, что должно произойти? Мог ли он каким-то образом готовить себя к этому? А если так, почему скрыл это от сына?

Отец был образцом организованности, и копия его завещания, документы на машину, перечень имущества и ключ от банковской ячейки лежали в одном из ящиков письменного стола с этикеткой «смерть». Ящик этот он показал Майлсу задолго до того, как его хватил удар.

В банковской ячейке, полагал Майлс, должны находиться оригинал завещания и другие документы, возможно, семейные фотографии, фамильные реликвии. Ценности. Надо съездить проверить. По крайней мере, хоть какое-то занятие.

Пожилая женщина-контролер банка провела его в комнату с сейфами, извлекла из ниши длинный металлический ящик и поставила его на стол. Затем они одновременно вставили свои ключи, он поблагодарил женщину, дождался, когда она уйдет, и снял крышку.

В полном смятении Майлс увидел перед собой флаконы с какими-то порошками и бутылочки с прозрачной жидкостью, в которой плавали странного вида корешки. Еще в ящике были ветки и сухие листья, упакованные в пластиковые пакеты, ожерелье из зубов и нечто, напоминающее высушенную расплющенную лягушку.

Он замер, потрясенный полнейшим безумием представшего перед глазами зрелища. Где документы, на которые он рассчитывал? Страховые полисы? Письма? Семейные реликвии?