Книга Ночь длиною в жизнь - Тана Френч

— Почему номер шестнадцатый мог быть запасным местом встречи? — Снайпер строчил заметки персональной скорописью.

— Мы об этом упоминали, прежде чем решили встретиться на улице. Это было обычное место встреч; ребята постоянно там крутились. Если захотелось выпить, или покурить, или пообжиматься, или что там еще родители запрещали, а до приличных заведений еще не дорос, то ты шел в номер шестнадцатый.

Снайпер кивнул.

— Значит, ты искал Рози там. В какие комнаты заходил?

— Проверил все комнаты на первом этаже — шуметь мне не хотелось, и я не стал звать. Там никого не было, чемоданчика я не видел, вообще ничего необычного не видел и не слышал. Потом поднялся на верхний этаж и нашел записку, подписанную Рози Дейли, на полу гостиной справа. Из записки стало понятно, что она решила отправиться в Англию одна. Записку я оставил.

— Ага, я видел. Записка не адресована никому конкретно. Почему ты решил, что она для тебя?

Я представил, как Снайпер пускает слюни над запиской и аккуратно засовывает ее в пакет для улик; мне снова захотелось отметелить его, а ведь мы еще не дошли до гораздо более серьезного намека на то, что Рози могла передумать. Хотелось бы мне знать, что Дейли нарассказывали обо мне Снайперу.

— По-моему, вполне логичное предположение, — заметил я. — Она собиралась встретиться со мной. Раз она оставила записку, то по всему выходит, что именно для меня.

— Рози ничем не намекала, что может передумать?

— Ни разу, — ответил я, широко улыбнувшись. — У нас нет оснований такое предполагать, правда, Снайпер?

— Может, и нет, — сказал Снайпер. Он черканул что-то в блокноте и внимательно посмотрел на написанное. — Ты в подвал спускался?

— Нет. Туда мы вообще не ходили: темно, все шатается, крысы, мусор и вонь несусветная; соваться незачем. Мне и в голову не пришло бы, что Рози там ждать будет.

Снайпер постучал ручкой по зубам и перечитал записи. Я одним глотком засосал треть кружки и представил, стараясь не вдаваться в подробности, что Рози могла быть уже в подвале, пока я наверху изнемогал от любовного томления — в нескольких шагах от нее.

— Итак, — заговорил Снайпер, — несмотря на то что ты воспринял записку Рози как письмо «прощай навеки», ты вернулся на улицу и продолжал ждать. Почему?

Он говорил мягко и спокойно, но в его глазах я уловил охотничий раж. Засранец обожал такие штуки.

— Надежда умирает последней. — Я пожал плечами. — А женщины запросто могут передумать. Я решил дать ей возможность передумать еще раз.

Снайпер мужественно хмыкнул.

— Ох, женщины! Значит, ты дал ей три или четыре часа, а потом подвел черту. Куда отправился?

Я вкратце рассказал про берлогу вонючих рокеров и щедрую сестру, позабыв фамилии — просто, чтобы он не доставлял людям неприятностей. Снайпер все записал, а потом поинтересовался:

— А почему ты домой не вернулся?

— Инерция. И гордость. Я по-любому собирался удрать; решение Рози ничего не изменило. В Англию одному ехать не хотелось, но еще хуже было бы приползти домой, поджав хвост, как последний козлина. Я уже набрал ход и тормозить не стал.

— Мм… — промычал Снайпер. — Давай вернемся к шести часам ожидания — это мило, особенно в декабре; шесть часов ты проторчал на улице. Помнишь, кто проходил мимо, входил или выходил — что-нибудь?

— Кое-что помню, — признался я. — Примерно около полуночи я слышал шум; мне показалось, парочка занимается своими делами. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что звуки могли означать разное: или объятия, или борьбу. А потом, примерно между четвертью и половиной второго, кто-то пробирался по садам, по четной стороне улицы. Не знаю, насколько это полезно, ведь столько времени прошло, но чем богаты.

— Все может оказаться полезным, — нейтрально отозвался Снайпер, продолжая строчить. — Знаешь ведь, как бывает. И что, больше никого? Всю ночь, в таком районе? Ну правда же, это не лесная глушь.

Он начал меня доставать — возможно, вполне сознательно, — так что я расслабил плечи и не спеша занялся кружкой.

— Вечер воскресенья, все закрыто, а когда я добрался до места, почти все улеглись спать, иначе бы я пришел позже. Фейтфул-плейс не такая оживленная улица; кое-где еще не спали, разговаривали, но по улице никто не ходил, никто не входил и не выходил из домов. Я слышал людей за углом, на Нью-стрит, и пару раз кто-то проходил мимо, но я отодвигался в тень, чтобы меня не засекли. Сам я никого не узнал.

Снайпер задумчиво крутил ручку, разглядывая, как играет на ней свет.

— Чтобы никто не засек, — повторил он. — Ведь никто не знал, что вы встречаетесь, так?

— Именно так.

— Рыцарь плаща и кинжала. А конкретные причины для беспокойства были?

— Отец Рози меня невзлюбил. Он чуть с катушек не слетел, когда впервые узнал, что мы встречаемся, — поэтому с тех пор мы и скрывали наши отношения. Скажи я ему, что собираюсь увезти его доченьку в Лондон, разразилась бы священная война. Я решил, что легче будет получить прощение, чем позволение.

— Некоторые вещи не меняются, — сказал Снайпер с некоторой угрюмостью. — Почему он тебя невзлюбил?

— Потому что у него дурной вкус, — улыбнулся я. — Как можно не любить такого красавчика?

Снайпер не принял шутку.

— А серьезно?

— Лучше спроси его. Он не раскрывал мне свой мыслительный процесс.

— Спрошу. Кто-то еще знал, что вы двое затеяли?

— Я никому не говорил. Насколько мне известно, Рози тоже. — Мэнди принадлежала только мне. Снайпер может сам с ней поговорить — ну и флаг в руки; хотел бы я на это посмотреть.

Кеннеди проглядел записи, подумал и отхлебнул из кружки.

— Хорошо, — сказал он наконец, закрывая свою шикарную ручку. — Пока что этого достаточно.

— Посмотрим, что скажет твой начальник, — добавил я. Черта с два он будет говорить с начальником, но если бы я успокоился, Снайпер заволновался бы — что я еще задумал. — Все это наверняка его настроит благодушно в отношении сотрудничества.

Он посмотрел мне в глаза и замер на лишние полсекунды. В мозгу у него крутилось то, что я сообразил, едва услышав про чемоданчик: вот вам очевидный подозреваемый: местный парень, с мотивом и возможностью, без намека на алиби, парень, поджидавший Рози Дейли, парень, которого она, вероятно, собралась отфутболить в тот вечер; парень, утверждающий «Богом клянусь, начальник, она так и не появилась!».

Ни один из нас не собирался первым это выкладывать.

— Сделаю что смогу, — пообещал Снайпер, убирая записную книжку в карман пиджака. На меня он не глядел. — Спасибо, Фрэнк. Наверное, нам с тобой нужно будет еще поговорить по этому поводу.

— Сколько угодно, — ответил я. — Ты знаешь, где меня искать.