Книга Живыми не брать! - Татьяна Вагнер

Я села, запустила пальцы в волосы, попыталась вытряхнуть присохшую тину и грязь. Обнаруживаю, что ботинки с меня сняли и поставили к огню, куртка тоже истекает грязью, подвешенная на крюк.

Глаза привыкают к полумраку – вижу лавку, прикрытую звериной шкурой, полку, на которой теснится пыльная посуда. Разглядеть помещение во всех подробностях я не успела – двери заскрипели, выдав приближение хозяина лачуги. Быстренько укладываюсь обратно на солому и прикрываю глаза, чтобы тайком взглянуть на чудище.

Его черный силуэт полностью заслоняет двери, огромная черная тень неумолимо наползает на меня, пол скрипит под тяжелой тушей – чудовище приближается. Оно склоняется надо мной – существо напоминает крупного мужика в меховой одежде с островерхим капюшоном. Оно медленно стаскивает капюшон с головы…

Тут я не выдерживаю и кричу:

– Лы-сый? – хотя прекрасно понимаю, что это неправильно. Это на Полигоне выбритая голова Алекса сверкала, как бильярдный шар, а сейчас она равномерно обросла волосами, щеки и подбородок тоже покрылись бородкой, но все равно – я узнала его!

Алекс виновато улыбнулся:

– Ань, ты прости, что приложил тебя вчера. Не узнал, пока водой не окатил. Думал, этого поймал… болотного духа!

Я не удержалась и расхохоталась:

– А я думала – это чудовище! Саблезубый хищник или снежный человек, мало ли кто живет на этих болотах? Погоди. Откуда ты узнал про болотного духа?

– Так, слышал от одного безумного. – Алекс снял с огня большой котел – в нем варились крупные раки, несколько листиков и корешков. Затем он со знанием дела водрузил на огонь вертел с заячьей тушкой. Ноздри защекотал приятный запах жареного мяса. Котел Алекс плюхнул прямо на пол поближе ко мне и сел рядом.

– Есть хочешь?

– Угу… – Добыв кусочек мяса из алого панциря, съела, облизала пальцы и еще раз окинула взглядом жилище Маньяка. – Слушай, ты неплохо обустроился!

– Нормально. Только пива нету. Я маленько экспериментирую, – он указал на горшки, выстроенные ровной вереницей под лавкой – пара из них была прикрыта тряпками, а в одном вяло пузырилась некая субстанция с запахом дрожжей и гнили, похвалился: – Брожение уже идет, но пока что стремно получается. Приходится воду кипятить и пить, в остальном – нормально живу.

– Как ты вообще здесь оказался?

– Так же, как ты, надо думать… – гоготнул он. – Пришел по болотам!

Алекс все делает одной рукой, но получается у него так ловко, что я не сразу это заметила. Второй рукав кожаной одежды пуст и пристегнут ремнем, чтобы не болтался. Я запоздало спросила:

– А что у тебя с рукой?

– Забудь про руку. Я сам про нее уже забыл! – в подтверждение он очень лихо разрубил на куски заячью тушку при помощи большого охотничьего ножа…

…Когда Алекс пришел в себя, руки уже не было, только свежая культя глухо побаливала. Над ним колдовал наполовину безумный человек. Его жалкое умственное состояние было вполне естественным – любой сбрендит, если его посадить на цепь и несколько лет держать в пещере на скудной пайке из сухарей и мерзлой рыбы. Пещера настолько тесная, что в полный рост не выпрямиться – человек ссутулился и сгорбился. Кроме того, она была темной, как кротовая нора, и бедняга почти ослеп, борода у него отросла едва ли не до колен и поседела. Каждый вечер он бухался на колени, бормотал что-то похожее на молитвы, его цепи скрежетали и гремели. Сначала Алексу показалось, что несчастный совсем утратил способность к осмысленной речи, а просто бредит на невнятном языке про черное колдовство, духов – злых и добрых, болотную нечисть, закрытый чужой путь, по которому обязательно нужно пройти через болота, чтобы вернуться к себе домой.

Постепенно он научился не только вычленять связные фразы, но и кое-как беседовать с седобородым соседом и узнал, что в рабстве вместе с ним постоянно живут один-два, иногда сразу три человека. Такая жизнь не бывает долгой – пленники либо погибают при попытке сбежать, либо умирают, источенные тяжким трудом и болезнями. Седобородого человека работать не принуждали, в некотором роде берегли – из-за его умения лечить. Потому что хвори и ранения не жалели ни самих старикашек, ни их мрачных гостей.

– Здесь таких сколько хочешь! – перебила я Алекса. – Целая секта. Даже две! Наверное, этот мужик когда-то забрел в болота с Форпоста, и шаманы его поймали…

– С чего забрел? Кто-кто его поймал?

– Да это такое поселение. Представь, живут в лесу, как в сказке, – я тоже по первости не понимала, что они говорят… – наспех рассказываю Алексу про нашу жизнь в последние недели, хотя и ему в это время приходилось несладко.

Алексу тоже нацепили стальной ошейник – на ночь крепили к нему цепь, а ноги спутывали веревкой. Но почти каждый день его выводили наружу – прямиком на холод и заставляли работать. Приходилось таскать тяжелые ящики – укладывать их в сани или рыть прямо во льду и снегу схроны и прятать «товар» в них до транспортировки. Если он пытался отлынивать – получал по спине хлыстом. Его главными мучителями были два сухоньких сморщенных старикашки, различать которых он так и не научился.

За ящиками наезжали гости, которые тоже были ничуть не лучше хозяев – могли ударить или сильно отпинать вообще без всякой причины. Они менялись часто: люди в белых маскировочных костюмах, камуфляже или таких же меховых одеяниях, как стариканы выделили ему. Алекс быстро смекнул, что судьба забросила его на перевалочную базу контрабандистов.

Пакостные старикашки вряд ли были организаторами этого прибыльного бизнеса, потому что не знали назначения большинства товаров, имели представление о мире, мало отличавшееся от бредней седобородого лекаря, а в оплату своих услуг принимали преимущественно алкоголь. Периодически оба крепко напивались, натягивали жутковатые маски, орали песни, били в бубен и кружили вокруг нескольких громадных камней, пока не свалятся замертво, а потом подолгу не могли прийти в себя.

Никогда Алекс не относился к числу людей, готовых горбатиться день и ночь на чужого дядю за символическое вознаграждение в виде замороженной рыбьей требухи или строганины, он сразу же решил сбежать. Но главная трудность была в том, что бежать из пещеры некуда – кругом, сколько хватает взгляда, был только лед и снег. Холодный ветер дул не прекращаясь!

Как и на чем прибывает разномастный «товар», он ни разу не видел, его выводили из пещеры и привлекали к погрузке, когда ящики надо было укладывать в сани. Упряжки уносились прямиком в ледяные просторы, и поземка заметала следы от полозьев. Но Алекс быстро подружился с ездовыми собаками – запомнил и узнавал каждую любопытную морду, когда они возвращались, и поэтому смог прикинуть, что место следующей перевалки «товара» – где-то в сутках пути упряжки от их пещеры. Возможно, там не только перевалочная база, а целый транспортный узел!

Но добраться туда без транспортного средства нереально, единственным выходом было позаимствовать у старых сморчков оленью или собачью упряжку – на выбор. Положа руку на сердце Алекс предпочел бы что-то более привычное – вертолет, вездеход или квадроцикл, адаптированный к условиям Крайнего Севера. Но за неимением выбора остановился на собачьей упряжке, справедливо рассудив, что, если он возьмет оленей, собак сразу же отправят в погоню за беглецом.