Книга Чаша Бланшара - Джанет Глисон

— Сначала раз или два в месяц, когда у нас совпадали выходные. Она любила развлекаться. Мы ходили на экскурсию в Воксхолл, были в театре «Ньюгейт», — рассказывал Филипп, когда остановившееся рядом ландо заставило их прижаться к дверям дома гробовщика.

Из ландо вышел джентльмен в сильно напудренном парике, одетый с франтоватой элегантностью, и, даже не извинившись, скрылся в кофейне. Филипп, крикнув ему вслед оскорбление, решительно повернулся в сторону кофейни. Но Агнесс, успев схватить его за руку, велела вести себя прилично в ее обществе.

— Роуз когда-нибудь рассказывала о семье или друзьях? — продолжила она, вернувшись к прерванному разговору.

— Никогда, — немного подумав, ответил Филипп. — Этой темы мы вообще не касались. Она могла решить, что у меня есть какие-то намерения. Я этого не хотел. Мне нравилось ее общество, но я любил бывать в обществе и других девушек. И я не мог на ней жениться, ведь тогда потерял бы свою работу, верно? Думаю, поэтому она быстро остыла.

Внезапно перед глазами Агнесс снова возникла картинка: Роуз и Филипп в кладовке. Он со спущенными штанами, мускулистые ягодицы выставлены напоказ, ее бледные бедра широко раздвинуты. Агнесс никак не могла понять, зачем Роуз так непристойно себя вела, если знала, что ни к чему серьезному это не приведет. Но Агнесс была слишком необразованна в вопросах физической любви, чтобы судить других, и чувствовала, что хочет знать больше.

— Значит, когда вы куда-то ходили, вы вели себя как спутники, не больше?

Филипп подмигнул:

— Смотря что понимать под спутниками. Я ее целовал и позволял себе кое-что большее, если она не возражала, и мы довольно неплохо развлекались. Учтите, дело тут не только во мне, она тоже была не против хорошо покувыркаться — во всяком случае, вначале. Не меньше, чем я.

— Значит, потом она изменилась? — спросила Агнесс, вспомнив, что Джон говорил, будто их интрижка закончилась, и пытаясь выбросить из памяти страстные стоны и вздохи.

— Во всяком случае, в последние несколько недель. Она уходила в свой свободный день, но только не со мной, и не подпускала меня к себе.

Агнесс вспомнила подозрения Лидии:

— Ты не думаешь, что она могла быть от тебя беременна?

Филипп ухмыльнулся, будто эта мысль его позабавила:

— Нет. Думаю, она нашла кого-то другого.

— Ты не спрашивал кого?

— Конечно, спрашивал. Но она не говорила. Иногда Роуз бывала дьявольски таинственной.

— Может быть, она начала встречаться с Рили?

Филипп искоса взглянул на Агнесс:

— Я уже сказал, что на эту тему она не болтала. Но что касается Рили, то я сильно сомневаюсь. Она говорила, что устала от него… или он устал от нее — я забыл, кто от кого именно, — еще до нашего знакомства. Раз или два, довольно давно, я видел, как они разговаривают, но не больше. И с виду между ними ничего не было.

— А как насчет Николаса Бланшара? Она когда-нибудь о нем упоминала?

— Старого козла? Его интересовала не Роуз, а Нэнси. Хотя должен заметить, что ей уже недолго осталось.

Агнесс вспомнила ревность Нэнси к Роуз:

— Почему? Вы с ней снова подружились?

— Может быть, слегка, но это не значит, что она может меня обмануть. Вы меня спросили, не беременна ли Роуз. А вы не замечали, как поправилась Нэнси? Вы же мать.

Безусловно, Филипп не хотел, чтобы его замечание показалось ей обидным, но как бы то ни было, как так вышло, что он лучше разбирался в ситуации с Нэнси и Роуз, чем она?

Они все шли, и мысли Агнесс повернули в другую сторону. Если Нэнси беременна, она должна не находить себе места, не представляя, что с ней будет. Зная, как трудно одной растить ребенка и сохранить работу, Агнесс очень ей сочувствовала. А ведь она была почтенной вдовой и к тому же старшей прислугой. У Нэнси не было ни одного из этих преимуществ. Агнесс вспомнила, что Нэнси затаила злобу на Роуз. Но даже если Нэнси и ненавидела свою соперницу за то, что та встала между ней и Филиппом, она уж точно не могла обвинить Роуз в том, что ей приходится спать с Николасом и в ее нынешнем незавидном положении.

Вскоре перед ними возник величественный собор Святого Магнуса Мученика, и они резко свернули направо к Лондонскому мосту. Агнесс шла, глубоко задумавшись, смотрела в проемы между разрушающимися старыми деревянными домами, стоящими вдоль моста, и старалась разобраться в своих мыслях. Она снова вспомнила о деньгах, которые Нэнси нашла под матрасом Роуз, и никак не могла сообразить, откуда Роуз могла их взять. Ей пришла в голову беспокойная мысль: если Роуз так любит плотские утехи, как утверждает Филипп, возможно, она получила эти деньги, продавая себя. «Кто знает, — с содроганием подумала Агнесс, — может, так она разнообразила свою жизнь? Была и служанкой, и шлюхой? Вдруг именно эта вторая жизнь и увела ее?»

Агнесс повернулась к Филиппу:

— Если верить Нэнси, у Роуз была большая сумма денег — около двадцати золотых соверенов. Ты эти деньги когда-нибудь видел? Она не говорила, где их взяла?

— Большую сумму денег? — Филипп высоко поднял брови. — Двадцать соверенов?! Бог мой, да это же целое состояние! А она еще все время жаловалась, как мало ей платят, и утверждала, что по своему рождению достойна лучшего.

Агнесс удивила эта вспышка. Странно, что он что-то знал о прошлом Роуз.

— Чего же лучшего она была достойна?

Филипп пожал плечами:

— Точно не помню. Кажется, у нее когда-то была своя собственная горничная. Потом ее отец умер, вот ей и пришлось искать работу. — Он тряхнул головой и рассмеялся. — На вашем месте, я бы не воспринимал это всерьез. Роуз постоянно выпендривалась, чуралась грязной работы.

Агнесс заметила, что в его глазах блестят слезы. Он не только злился, он был обижен.

— Тогда эти деньги она могла унаследовать?

— Нет, — решительно сказал Филипп. — Одно в ее рассказах я никогда не ставил под сомнение: никакого наследства не было, она вынуждена была работать, и она это ненавидела.

Перейдя через мост, они направились дальше. Вдалеке расстилались Поля Святого Джорджа, темнела полоса голых деревьев по краям зимних склонов, на которых паслись редкие коровы и овцы. У таверны «Джордж» Филипп углядел группку хорошеньких девушек. Одна из них подмигнула ему и приподняла юбку на пару дюймов, открыв симпатичную лодыжку. Входя во двор таверны, чтобы спросить дорогу к Грустной тропинке, Агнесс успела заметить, как Филипп послал девушке воздушный поцелуй.

Весь двор таверны был заполнен грузовыми повозками. Работники запрягали и распрягали лошадей, нагружали и разгружали воду и продукты. Агнесс долго расспрашивала о дороге, с трудом избегая столкновений. Наконец она нашла грума, который смог указать направление, но, когда он попытался с ней пофлиртовать, она резко оборвала его.