Книга Формула Бога - Жозе Родригеш Душ Сантуш

Замиад Ширази повторно приветствовал его и с обеспокоенным взглядом поспешил ко входу в лавку. Удостоверившись, что на улице нет ничего подозрительного, он закрыл входную дверь и украдкой поманил посетителя рукой. Они нырнули в темноту и оказались в тесном складском помещении, доверху набитом коврами. Затем поднялись по винтовой лестнице на несколько ступенек, и хозяин впустил Томаша в маленькую комнатушку.

— Подождите, пожалуйста, — попросил он.

Португалец присел на диван и, услышав удаляющиеся шаги Ширази, набрался терпения. В наступившей тишине до его ушей донеслось жужжание диска старого телефона, а затем — отдаленный голос торговца. Скороговорка на фарси прерывалась короткими паузами, когда он, похоже, выслушивал реплики собеседника. Разговор продолжался совсем недолго, о чем свидетельствовал характерный звук повешенной трубки, и наконец в дверях появился хозяин лавки.

— Он сейчас будет, — сообщил Ширази и, не сказав больше ни слова, удалился.

Появившийся вскоре иранец внешне походил на боксера-тяжеловеса. Высокий, могучего телосложения, с рельефными надбровными дугами, небольшими ушными раковинами, щеткой жестких черных усов и густой растительностью той же масти, кустившейся в вырезе рубахи. Он сразу заполнил собой комнатку, целеустремленный, уверенный в себе, излучающий энергию, всем своим видом показывая, что лишнего времени у него нет.

— Профессор Норонья? — спросил он, протягивая волосатую мускулистую руку.

— Да, это я.

Они обменялись рукопожатием.

— Моё имя — Гольбахар Багери. Я ваш связной здесь, в Тегеране. Вы уверены, что за вами не следили?

— Думаю, мне удалось оторваться от своего сопровождающего еще на подступах к базару.

— Превосходно. У меня указания из Лэнгли сегодня же направить им информацию. Какие новости? Документ видели?

— Да, сегодня утром.

— Он подлинный?

Томаш пожал плечами.

— Выглядит он действительно старым, страницы пожелтевшие, на первой — напечатано на машинке название, все остальные — рукописные. На титульном листе, похоже, подлинная подпись Эйнштейна. Предположительно, документ написан его рукой, за исключением нескольких строк в самом конце. Иранцы считают, что это шифрованное сообщение написано почерком профессора Сизы.

— Они ничего не говорили относительно того, где рукопись находилась, пока не всплыла у них? И что она собой представляет?

— Нет, об истории рукописи ни слова… Это двадцать с небольшим страниц на немецком, написанных черными чернилами. Почерк — беглый, слитный. В тексте много уравнений. Наподобие тех, что можно видеть на доске в университетской аудитории после лекции по математике. Ознакомиться с ним мне не дали, отказались даже сообщить, чему он посвещен. При этом ссылались на иранские национальные интересы.

— Вы не заметили, например, каких-нибудь деталей, по которым можно было бы сделать предположение относительно типа описываемого ядерного устройства? Скажем, используется ли в нем уран или плутоний.

— Ну что вы!

— Вы не могли бы по крайней мере это уточнить?

— Они показали мне ее, чтобы я имел самое общее представление, о чем речь. А потом сослались на национальную безопасность. Так что больше я ее не увижу.

— Как же вы будете решать свою задачу?

— Они скопировали мне зашифрованный фрагмент от руки. И еще у меня есть копия стиха с первой страницы. Хотите взглянуть?

— Да-да, конечно.

Томаш извлек из кармана сложенный вчетверо листок, развернул его и показал строки, которые Джалили скопировал с подлинника Эйнштейна.

— Вот, пожалуйста.

— Что-нибудь еще?

— Больше ничего.

— А что с профессором Сизой? Ничего не говорили?

— Ничего. Только дали понять, что он недоступен.

— Что это значит?

— Не представляю. Они не пожелали развивать эту тему. Хотите, я спрошу еще раз?

Багери отрицательно качнул головой.

— Зачем вызывать ненужные подозрения? Если они не хотят говорить об этом, то ничего и не скажут, разве не так?

Подводя итог разговору, иранец пристально глянул на Норонью.

— Я незамедлительно передам вашу информацию в Лэнгли. — Он сверился с часами. — Сейчас там раннее утро. Отчет ляжет на стол кураторов в начале рабочего дня, у нас будет уже ночь. Кроме того, им понадобится время для анализа. Ответ с инструкциями по поводу дальнейших действий будет у меня к исходу завтрашнего утра. — Он глубоко вздохнул. — Давайте поступим таким образом. Завтра в три подойдите к гостиничному белл-бою и скажите, что ждете такси, имя водителя — Бабак. Поняли? Такси с водителем по имени Бабак. — Иранец поднялся, давая понять, что встреча закончена. — И будьте осторожны. Если вас засечет тайная полиция, вам придется несладко.

Томаш кисло улыбнулся.

— Мне придется долго наслаждаться видом на небо через решетку?

Багери коротко хмыкнул.

— Какое небо? Вы что? Если уж вас возьмут, под пытками вы непременно во всем сознаетесь. Запоете так, что и соловью не снилось! А после знаете, что будет? — Агент ЦРУ приставил указательный палец, изображая пистолет, к виску. — Бабах — и все!

IX

Стройная, высокая фигура Арианы Пакраван появилась в дверях ресторана гостиницы «Симорг», когда Томаш уже доедал горячий тост. Красавица-иранка, высматривая его в зале, грациозно вытянула шею. Увидев наконец историка, который помахал ей рукой, Ариана направилась к нему.

— Добрый день, Томаш.

— Здравствуйте, Ариана. — Он жестом указал на стоявший в центре зала большой стол с предлагаемой на завтрак снедью. — Не желаете перекусить?

— Спасибо, я уже позавтракала. — Она кивнула в сторону двери: — Поехали?

— Простите, куда?

— В министерство, разумеется.

— Но зачем? Вы же отказали мне в доступе к рукописи! Зачем мне ехать в министерство? Чтобы работать там с листком, который лежит у меня в кармане?

— Вы, наверное, правы, — признала она, пододвигая стул и садясь напротив португальца.

— И потом, если я туда поеду, мне придется повстречаться с вашим гориллой-сопровождающим.

— Ах, да, с Рахимом. Какую свинью вы ему подложили! Имейте в виду, он на вас обозлился: ему здорово влетело от босса. Зачем вы от него сбежали?

— Хотел побродить по базару один. Ведь не станете же вы утверждать, что это запрещено, а?

— Насколько мне известно, нет.

— Ну, хоть так, — проронил он, подводя черту. — В любом случае мне лучше остаться в гостинице. Здесь гораздо удобнее, вы не находите?