Книга Роковое место - Михаил Черненок

– В Суханове уверен стопроцентно. О Хватове ничего сказать не могу. Кроме покупки гидроцикла, никаких дел с ним не имел. Если он «погрелся», пусть сам отдувается.

– Документы об этой сделке сохранились?

– Они у начфина, – неуверенно ответил Миончинский.

– Можно их посмотреть?

– На слово не верите?

– Есть древняя следовательская присказка: слово к делу не пришьешь.

– Какое может быть дело о пустяке…

Миончинский явно стал тянуть время. Это показалось Славе подозрительным и он усилил нажим на собеседника:

– Уголовные дела, Евгений Мартынович, часто начинаются с пустяков. Чтобы избежать неприятностей, давайте вести разговор без уверток. Если нет документа, так и скажите. Если есть, покажите его.

После недолгого колебания Миончинский махнул рукой, словно хотел сказать: «А-а, была не была!», и вышел из кабинета. Вернулся он быстро и подал Голубеву ксерокопию договора купли-продажи гидроцикла «Бомбардье». Подписанный размашистыми росчерками Миончинского и Хватова договор был произвольной формы. В нем только указывалось, что клуб «Юнга» покупает у спортивного комплекса гидроцикл за 78000 рублей, но в какой форме, перечислением или наличными, производится оплата, оговорено не было. Для убедительности Голубев дважды прочитал короткий текст договора. Показывая его усевшемуся на свое место Миончинскому, сказал:

– Что-то не вижу здесь условия об оплате наличными.

– Мы об этом с Хватовым устно договорились, – как ни в чем не бывало ответил Миончинский.

– Извините, Евгений Мартынович, несколько минут назад разговор шел не об устном договоре.

– Значит, тогда я оговорился.

– На языке юристов такая «оговорка» называется ложными показаниями.

– Что поделаешь… И на старуху бывает проруха.

– Вы же не старуха, и разговор наш – не праздная болтовня базарных кумушек, где от скуки можно нести что попало, – недовольно сказал Голубев. – Надеюсь, расписка Хватова в получении денег у вас сохранилась?

– Должна сохраниться… – Миончинский хмуро уставился в окно. – Ладно, не стану изображать кошку, которой наступили на хвост. Скажу правду. Заплатил я Хватову в три раза больше, чем указано в официальном договоре.

– И все наличными?

– Ну, а как еще…

– Выходит, вы оплатили покупку почти по нынешнему курсу доллара?

– Хватов оценил «Бомбардье» в тринадцать тысяч баксов. Это нынче тянет на триста тридцать восемь тысяч рублей. Я же согласился только на двести пятьдесят тысяч. Принести расписочку?

– Принесите.

Уже через минуту Голубев держал в руках ксерокопию расходного кассового ордера, где Виталий Осипович Хватов подтверждал своей подписью получение двухсот пятидесяти тысяч рублей.

– Как вы успели так быстро копию снять? – спросил Слава.

Миончинский, усаживаясь в кресло, усмехнулся:

– Копии сделаны полторы недели назад по просьбе Чешуякова.

– Любопытно… – от неожиданности Голубев сделал паузу. – Федор Павлович тоже интересовался этой сделкой?

– Интересовался.

– Подробно рассказать можете?

– Теперь скрывать нечего… – Миончинский помолчал. – Приехал Чешуяков ко мне без предупреждения в своем «Сузуки» один. Шофера с ним не было. Как только уединились вот в этом кабинете, сразу спросил: «Женя, сколько ты заплатил Хватову за „Бомбардье“?» Вопрос показался странным. Поэтому я ответил осторожно: «В соответствии с договором, Федор Павлович, расплатился». – «Меня интересует конкретная сумма», – сказал Чешуяков. «Конкретно двести пятьдесят тысяч отечественных рублей отдал». – «Документ, подтверждающий получение Хватовым этой суммы, есть?» – «Расходный ордер имеется». – «Покажи его, пожалуйста». Я тут же принес от начфина ордерок. Ознакомившись с ним, Чешуяков спросил: «У тебя ксерокс есть?» – «Имеется». – «Сними мне, пожалуйста, копию». Начфин быстро откатал несколько экземпляров ордера. Одну копию Федор Павлович положил себе в карман, а насчет подлинника наказал: «Храни его в сейфе пуще зеницы ока. Он тебе скоро может пригодиться. И еще, Женя, большая просьба: о сегодняшней нашей встрече держи язык за зубами. Договорились?» – «Договорились, Федор Павлович»… – Миончинский глянул Голубеву в глаза. – Такой вот разговор произошел у меня с Чешуяковым. Поэтому я и закрутился перед вами, как таракан, брошенный в горящую печку.

– Последствия этого разговора какие были? – спросил Слава.

– Никаких не было. Я уж и забывать о нем стал, пока вы не прищучили.

– Хватов после Чешуякова к вам не обращался?

– С Хватовым мы виделись только при заключении договора. Денежные вопросы с ним решил Суханов. Собственно, вопрос-то был всего один. Герман взял у начфина наличку, а вернулся из спорткомплекса с «Бомбардье» в кузове КАмаЗа и расходным ордером с подписью Хватова в получении денег.

– На какую мысль все это наводит?

Миончинский ухмыльнулся:

– Мысль проще дубового скворечника. Господин Хватов замылил жирный кусок халявы, а Чешуяков засек ловчилу.

– Суханова в сговоре с Хватовым не подозреваете?

– Никоим образом! Герман с презрением относился к тем, кто на халяву бабки косит. Были, конечно, у него завихрения. И женщинами увлекался, и выпить любил, но в денежных вопросах грехов за ним не водилось.

Глава XVI

Из Новосибирска в райцентр Голубев вернулся поздним вечером. На следующий день спозаранку он по факсу запросил в Информцентре УВД справку на чешуяковского шофера Василия Цикалова и на уволенных в спорткомплексе охранников Молотобойцева и Темнова. Ответ пришел оперативно. В нем сообщалось, что все трое были соучастниками автоугонов и отбывали судебное наказание в одной и той же исправительно-трудовой колонии. Цикалов освободился полтора года назад и сразу устроился на работу в спортивный фонд «Парус». Молотобойцев с Темновым вышли из колонии на год позднее. Никаких сведений о местожительстве и трудоустройстве их после освобождения в Информцентре не было.

Размышляя над только что полученной справкой, Голубев направился в прокуратуру. Следователь Лимакин, как всегда, предложил сразу обсудить собранную информацию с прокурором. Когда Слава выложился до конца, Бирюков сказал:

– Вот теперь можно подумать и о возможных версиях.

– На мой взгляд, Игнатьич, надо рассматривать два варианта, – мигом подхватил Голубев. – Либо конфликт Чешуякова с Хватовым из-за присвоенных Виталием Осиповичем денег, либо «разборка» Молотобойцева и Темнова с Васей Цикаловым.

– В чем им разбираться? – спросил Лимакин.

– Хотя бы в том, что, во-первых, Цикалов почему-то освободился на год раньше своих подельников, а во-вторых, слишком он козырно устроился по сравнению с неприкаянными братками. За компанию с Васей они замочили и Чешуякова, который уволил их из комплекса.