Книга Рассвет страсти - Александра Хоукинз

— Кто-нибудь должен тебе помогать. Если не слуги из дома, тогда кто-то из тех, кто работает во дворе.

Отец отдал лопату сыну.

— Когда мне нужна помощь, я прошу, — заверил его старик. Он медленно опустился на скамью и снял перчатки. — В противном случае мне приходится иметь дело с твоей матерью. Она любит вокруг меня посуетиться.

— А вот тут я с тобой соглашусь. — Вейн кивнул на участок земли, уже расчищенный от сухой травы и камней. — Какое расстояние должно быть между лунками?

— Вот столько хватит, — ответил маркиз, разводя руки.

Вейн воткнул лопату в землю, и между отцом и сыном воцарилось молчание. Им мало что было сказать друг другу. На то имелось много причин: отсутствие общих интересов, разные темпераменты и даже преклонный возраст отца. Когда родился Вейн, лорду Нетерли уже исполнился пятьдесят один год. Это многое объясняло, как размышлял про себя Вейн, но лежало лишь на поверхности их сложных взаимоотношений.

Настоящая проблема заключалась в том, что… он не должен был стать лордом Вейнрайтом. Этот титул принадлежал Уильяму, настоящему наследнику, его старшему брату, которого Вейн никогда не видел, но втайне терпеть не мог. Уильям был идеальным сыном. В двадцать пять лет он уже был полуполковником пятнадцатого легкого драгунского полка. Судя по тому, что он слышал, Уильяма любили и уважали все без исключения. Его героический братец погиб 24 апреля 1794 года в битве при Виллер-ан-Куше. Когда их мать узнала о смерти первенца, она была беременна Вейном. Один из слуг рассказал ему, совсем еще мальчишке, что мать тяжело переживала потерю сына и возникла угроза для жизни еще не родившегося ребенка.

Первого сентября маркиза родила крепкого младенца, призванного заменить погибшего сына. И все-таки Вейн оставался лишним прибавлением к семейству. Незавидный груз титула лег на плечи Артура, еще одного сына. Вейн остановился на секунду и отер со лба пот. Сколько лет было тогда Артуру? Лет семь, наверное, или что-то около того. Вейн рос, наблюдая за тем, как отец формирует из Артура достойную замену герою Уильяму. В отличие от Вейна, Артура, похоже, нисколько не тяготили возлагаемые на него надежды.

Впрочем, он так и не дожил до восемнадцатилетия, умер геройски. В точности как Уильям.

Взглянув на оставшегося в живых сына, отец решил, что он его совершенно не устраивает. Маркиз удалился в оранжерею, а Вейна отправили в школу. Такой расклад полностью удовлетворял обоих.

— Твой визит так неожидан. Чему мы обязаны?

Мысли Вейна вернулись к Изабелле. Когда она говорила о своем отце, ее грусть заполнила все пространство кабинета. Он хотел бы предложить ей намного больше, чем свое сочувствие, но гордая Изабелла на это никогда не согласилась бы.

Граф поморщился.

— Да, в общем, ничему особенному.

— Что ж, я рад, что нам представилась возможность поговорить наедине, — ворчливо произнес маркиз. — Мне надо кое-что с тобой обсудить.

Вейн замер.

— О чем мы будем говорить, о делах?

Маркиз сделал неопределенный жест рукой.

— В каком-то смысле да. — Опершись ладонью на скамью, он с трудом поднялся на ноги. Вейн хотел ему помочь, но отец отмахнулся. — Я в порядке. Это просто некоторая скованность, которая проходит, как только я начинаю двигаться. Я хотел обсудить с тобой твою предстоящую женитьбу.

Это шутка? С другой стороны, отец никогда не отличался чувством юмора. Вейн вонзил лопату в землю и оперся на нее обеими руками.

— Какую женитьбу?

— Ту самую, которая, судя по заверениям твоей матери, должна вскоре состояться.

Маркиз отвернулся, чтобы взять один из горшков, и не заметил выражения ярости, промелькнувшего на лице сына. Вейн сразу же постарался придать своим чертам расслабленное выражение.

— Мама назвала тебе имя моей будущей невесты?

Спокойствие сына ни на секунду не ввело маркиза в заблуждение. Он опустился на колени и осторожно постучал по горшку, чтобы высвободить растение. Вейн не пошевелился, чтобы помочь.

— Уже пора, Кристофер.

По спине Вейна пополз холодок.

— Ты можешь оказать мне услугу и сообщить своей супруге, что я предпочел бы самостоятельно выбрать себе невесту? — надменно произнес он.

Отец даже не поднял головы, и подобное пренебрежение разозлило Вейна еще сильнее.

— Так вот, оказывается, чем ты занимаешься! Ищешь невесту. Увы, Кристофер, твоя легендарная репутация достигла даже моих старых ушей. Мне отлично известно, что ты охотно пробуешь всех девушек, попавших в твое поле зрения и не оказывающих сопротивления. Мне также известно, что ты не собираешься жениться ни на одной из них.

— А каким образом это тебя касается?

Несмотря на то что маркиз стоял на коленях, он не утратил своего величия и устремил на Вейна испепеляющий взгляд.

— Бог ты мой! Да ты же мой наследник! Меня касаются все твои решения и поступки! Теперь относительно поиска невесты…

— Да ты меня вообще слушал? Я не ищу себе невесту! Ее ищет мама. Впрочем, пока ее усилия не увенчались успехом, потому что я отказываюсь в этом участвовать.

— В таком случае тебе придется согласиться.

— Нет.

— Возможно, ты забыл, что я твой отец.

— Нет, милорд, именно этот факт я забыть не в состоянии.

— Вот и отлично. Значит, ты должен прислушаться к моим словам, мой мальчик, когда я говорю тебе, что в своих похождениях ты зашел слишком далеко. У тебя есть долг передо мной и перед семьей, и будь я проклят, если не заставлю тебя его исполнить, даже если для этого мне пришлось бы отнять у тебя лопату и вбить в твою толстолобую башку немного здравого смысла.

— Попробуй.

— Не советую тебе так со мной разговаривать, Кристофер, — предостерег его отец, непривычно резко опуская растение в подготовленную для него лунку. — Твоя мать желает, чтобы в этом сезоне ты выбрал себе невесту, и ты оправдаешь ее надежды.

— Ты просишь слишком много.

— Нет, я виноват лишь в том, что всегда просил от тебя слишком мало. Ты стал высокомерен и непочтителен. Что ж, сегодня я решил положить этому конец.

Вейн открыл рот, собираясь сообщить отцу, что он со своими требованиями может убираться ко всем чертям.

— Кристофер, я умираю.

Тихое признание заставило Вейна подавиться своими словами.

— Нас всех ожидает смерть, — осторожно изрек он.

— Мне восемьдесят лет, но я не страдаю старческим слабоумием и не нуждаюсь в покровительственных поучениях своего сына.

— Это твой собственный вывод или тебя обследовал врач?

— Я еще ничего не говорил твоей матери, но она может догадаться сама по участившимся визитам доктора Рэмси.