Книга Закат Луизианы - Люциус Шепард

– Надеюсь, ты не покидаешь нас, приятель? – спросил он. – Праздник только начинается.

– Я ищу Вайду. Ты ее не видел?

– Да она болтается где-то поблизости, не беспокойся.

Фальшивая беззаботность его тона заставила Мустейна насторожиться. Он резко остановился, преградив Диллу путь.

– Ты знаешь, где она?

– Не могу сказать.

– Где она, черт побери?

– Выполняет свой гражданский долг, – сказал Джо Дилл. – Ради благоденствия доброго старого Грааля. – Он снял кепку и посмотрел прямо в глаза Мустейну. – Ты всех достаешь с самого момента своего приезда сюда, приятель. Понимаешь? Насмехаешься над нами, смотришь свысока. Ты не хрена не знаешь про нас. Этот город живет сам по себе. Мы отвечаем за все свои поступки. – Он ткнул двумя пальцами Мустейну в грудь. – Какую бы роль ты ни сыграл во всем этом, она закончилась. Теперь тебе здесь не место. Пора валить отсюда.

– Где она, черт возьми? – настойчиво повторил Мустейн.

Джо Дилл похлопал по карманам своих штанов.

– Наверное, выпала из кармана. – Он ухмыльнулся. – У меня в «Майами» осталась пара свободных шлюх, а тебе явно нужно взбодриться.

Вскипев гневом, Мустейн забыл об обычной своей сдержанности. Он толкнул Джо Дилла в грудь, заставив пошатнуться и отступить на пару шагов, но и только.

– Ого! – Восстановив равновесие, Джо Дилл подбоченился и посмотрел на Мустейна с деланным восхищением. – Да ты прямо машина для убийства! Старый добрый толчок двумя руками… Никогда еще не видел, чтобы такой смертоносный прием использовали столь эффективно.

– Скажи, что за чертовщина тут происходит? Где Вайда?

– Мне следует ответить, знаешь ли. Мне следует послать тебя к ней, чтобы ты обделался по уши.

Слова и тон, которым они были сказаны, утвердили Мустейна в подозрении, что с Вайдой происходит нечто ужасное. Однако возникшая в уме мысль, что весь этот колдовской хоровод Добрых Серых Людей, колдунов, Владычиц Ночи и ясновидящих жителей города хоть в малой мере реален… даже когда он вдруг поверил в реальность всего этого, он поверил не полностью. Но Мустейн отмел все сомнения прочь и снова прыгнул вперед, застав Джо Дилла врасплох и повалив на землю неумелым, размашистым, но на удивление точным ударом правой. Он пинал его в живот, в бедра, осыпал проклятиями, потом сильно пнул в бок и отступил на шаг, тяжело дыша. Мужчины, несколько минут назад разговаривавшие с Джо Диллом, наблюдали за происходящим, но не обнаруживали желания прийти на помощь.

– Где она? – Мустейн ногой перевернул Дилла на спину.

Из носа у него текла кровь, тонкой красной струйкой сползая к губам. Правый глаз, с рассеченным веком, заплыл. Тем не менее он испустил хриплый смешок.

– Если тебе так хочется, я не стану мешать. – Он с трудом приподнялся на локте. – Тебе лучше взять свою тачку и свои паршивые гитары и рвать отсюда на полной скорости. Но раз уж ты так настаиваешь… – Он сплюнул розовой слюной и вытер рот рукавом. – За церковью есть тропинка, ведущая к болоту. Сейчас она идет по ней.

Мустейн заколебался, и Джо Дилл хихикнул:

– Разве Вайда не наслала на тебя свои чары? На меня лично наслала, без вопросов. Еще сегодня днем я был готов пройти сквозь огонь ради этой женщины. Надо полагать, она зацепила тебя не так сильно, как меня.

Разрываясь между верой и неверием, в страхе за себя и в страхе за Вайду, Мустейн двинулся к церкви.

– Ты что, не побежишь? Разве она недостойна того, чтобы бежать за ней?

Мустейн перешел на трусцу.

– Так не пойдет! – крикнул Джо Дилл. – Приятель! Так ты никогда не догонишь ее! Пошевеливайся!

Отчаяние и стыд овладели Мустейном и стали бороться у него в душе. Он пустился бегом, энергично двигая руками. Молодые парни, сидевшие с расставленными ногами на мотороллерах, смеялись и улюлюкали, а несколько человек вышли из баров и в страхе смотрели на него. Словно опасаясь, что он может сделать нечто ужасное. Это подстегнуло Мустейна.

– Так держать, приятель! – Голос Джо Дилла постепенно стихал у него за спиной. – Вот теперь совсем другое дело! Теперь у тебя есть шанс!

Чувствуя себя несчастной, Вайда зашла за здание церкви, когда передала скипетр Дженет Ламоро: ей нужно было побыть минуту одной и собраться с мыслями. Возможно, подумала она, звание Владычицы Ночи значило для нее больше, чем она предполагала, поскольку теперь, лишившись его, она чувствовала странную пустоту в душе. Страхи, сопряженные с мыслями о будущем, крутились у нее в уме, словно грязное белье в барабане стиральной машины.

Туман здесь был гуще, излучал белесоватое сияние, обвиваясь вокруг кипарисовых стволов: казалось, духи реки возвращаются в пустоту, из которой возникли. Вайда стояла на краю лужайки, простиравшейся за церковью, в самом начале тропинки, уводившей в кипарисовый лес, и жалела, что не послушалась Джека и не покинула город до церемонии коронации. Тогда для себя она осталась бы Владычицей Ночи, не лишилась бы единственного качества, дававшего ей ощущение избранности.

Неправда, сказала она себе. Джек и Форма, они давали ей ощущение избранности. Но теперь она не могла сосредоточиться на этой мысли. – Эй, Вайда!

Она круто повернулась, увидела серую фигуру, выступившую из тумана у церкви, и – прежде чем узнала в ней отца Дженет, Пинки Ламоро в дурацком сером балахоне, – пронзительно вскрикнула и вскинула руки, словно защищаясь.

– Господи, Пинки! – Вайда прижала правую руку к сердцу, выпрыгивавшему из груди. – Почему ты не снял этот нелепый наряд?

– Сегодня чертовски жарко, вот почему. У меня под ним ничего нет, – сказал Пинки, подходя ближе. Ткань капюшона втягивалась ему в рот, когда он вдыхал. Черные прорези для глаз казались пустыми.

– Ты меня страшно напугал. Чего тебе надо?

– Я хотел поговорить с тобой о Дженет, – сказал он. – Как у нее все сложится… когда она станет Владычицей?

Вайда обдумала вопрос.

– Она не будет похожа на меня, если тебя это беспокоит. Дженет милая девочка. В ней нет сумасбродства, как во мне. Я всегда была сумасбродной.

– Я не об этом спрашиваю. – Пинки протянул к ней серые руки, словно умоляя. – Меня интересует, как ты себя чувствуешь сейчас.

– Нормально. Мне немножко грустно. Я имею в виду…

За спиной Пинки из тумана появилась фигура. Гораздо больших размеров. Черно-серая, словно дым от костра, где сжигают мусор. Она обхватила Пинки беспалыми руками, оторвала от земли, и он забился в конвульсиях и стал издавать резкие сдавленные звуки, пытаясь сдержать кашель. Пропитавшаяся кровью маска прилипла ко рту и подбородку. Потом Пинки взмыл ввысь и, кувыркаясь в воздухе, полетел к болоту. Раздался всплеск. Призрак навис над потрясенной Вайдой, неспособной отвести от него зачарованного взгляда. Нет, он похож не на дым, подумала она. Скорее на кляксу, на грязное пятно с зыбкими очертаниями, с рваными краями, которые шевелились, сжимались и растягивались. Хотя у него не было глаз, она чувствовала, как они выжигают свои овальные клейма у нее в мозгу; хотя у него не было пальцев, она ощутила на талии цепкую хватку, твердую, как кипарисовые сучья, когда он втянул ее в себя, погрузил в свою серую субстанцию, наэлектризованную и ужасную: серый огонь, бьющийся у нее внутри… Он пребывал внутри нее, поняла Вайда, и при этой мысли дикий страх полыхнул в душе, прогоняя все прочие мысли и в кровь раздирая горло пронзительным воплем, таким отчаянным, таким безумным. Потом, словно выплеснув весь свой страх в истошном вопле, Вайда вдруг разом утратила способность чувствовать и понимать что-либо, кроме одной вещи: но об этой одной вещи она знала почти все.