Книга Шмель в паутине - Олег Никитин

– Через два года я встретила его на улице. У меня как раз сломался флаер, и я пошла пешком в прокатную контору. А по улицам в Нордстреме сейчас мало кто разгуливает, только бездомные и романтики. Так я и очутилась у него, и потом много раз приходила. А в сорок шестом, зимой, Федот умер от рака кожи. Во всяком случае, он показал дочери бумажку с диагнозом, поставленным бывшим врачом, а ныне обитателем промышленных «трущоб».

В этом месте Лена разразилась бурными рыданиями, и Рауль догадался, что несмотря на свое странное бегство из семьи и с работы – он трудился в компании, поставлявшей на склады и в офисы охранные системы – покойный Федот пользовался куда большей любовью Лены, чем ее мать. Последняя, кстати, быстро выскочила замуж во второй раз, а потом и вовсе уехала куда-то на юг, продав квартиру. Характер у нее был склочный, Лену она никогда не жаловала, а потому и денег почти не оставила. Ни с работой, ни с парнями у девушки никак не ладилось, и она переехала к отцу, таская для него продукты и вообще поддерживая его угасающую жизнь. Федот так и не позволил ей сдать его в клинику для бедных, а она вбила себе в голову, что не сможет бросить «наследство» родителя, не предав его светлой памяти.

– Да, это печальная история, – промямлил Рауль, цедя остатки вина.

– Знаешь, какие мудрые слова он мне говорил, когда умирал! – хлюпая носом, воскликнула Лена. – Я их помню. Вот, например: «Идеал – не пластиковая пряжка, уход за которой заключается в ежедневном натирании воском». Или вот такие: «Народ тяжелее переживает не гнет жесткого государственного эгрегора, а потерю чувства исполнения своей миссии»!

– Здорово, – восхитился Рауль. – А что такое «эгрегор»?

– Какая разница? Это его «ардинцы» научили, их тут много живет, – всхлипнула девушка. – Я не успела спросить, в эту минуту он умер. Но он говорил правду! Я помню, как он рассказывал мне о первых годах колонизации Эккарта, когда он был еще маленький. И как все стремились сделать этот мир родным, чтобы их дети могли сказать – «Вот моя родина!» Ты можешь так сказать?

– Могу, – признался Рауль. – Ведь я тут родился.

– И когда в этой стране стало так же, как на Земле, он решил, что теперь никому не нужен… – Лена горестно заглянула в кружку, изготовленную из пивной банки. – Налей мне еще, – потребовала она. – Я, когда отца вспоминаю, всегда реву и пью как лошадь.

– Первую дозу мы выпили за нашу счастливую встречу, – возразил Рауль.

– Как ты все помнишь? – удивилась она. – Хочешь душ принять? А я пока телевизор посмотрю. Мне надо развеяться.

Поддерживая друг друга, они направились в туалет, и там Лена показала новому другу, как включать горячую воду. Действительно, старик Федот, хоть и отринул блага цивилизации, гигиену уважал и подключился не только к подводящей трубе, но и к отводящей, на ощупь просто раскаленной. Обе трубы дружно прислонились к реактору, а первый обитатель подстанции продырявил их и приладил смеситель, задействовав сливной шланг. За время после наладки система, конечно, поизносилась и грозила выйти из строя, но пока работала.

– Пользуйся, а я после тебя, если не усну!

Девушка оправилась и убрала стульчак с решетки, закинув его в темный угол, а Рауль разделся и вручил ей брюки и рубашку, не решаясь стирать их. Лена заинтересованно хмыкнула и пощекотала его между ног, вызвав ответную реакцию, а затем жестоко ушла.

Рауль осторожно повернул кран. Откуда-то с потолка прямо на сливное отверстие обрушился поток воды – все-таки давление в системе охлаждения реактора было нешуточным, – грозя затопить помещение. Шум воды заглушил телевизор, вещавший голосом популярного шоумена.

«Как бы меня не смыло в канализацию, – опасливо подумал Рауль, вставая под тугие струи. – Не верю, что тут совсем нет нанорентгенов. Хорошо!..»

Вода несколько выбила хмель их отяжелевшей головы Рауля, но все же не настолько, чтобы он мог думать о хозяйке «дома» без устойчивого интереса. Закончив через пять минут омовение безумно дорогим шампунем, он выключил воду и удивился поразительной тишине, что царила в здании. В первое мгновение Рауль подумал, что ожидание сломило Лену и она все-таки уснула, лишив его интимных услад, на возможность которых намекала.

Он откинул ширму и наткнулся взглядом на безумные глаза новой подруги, и лишь затем увидел дуло направленного на него пистолета. «Это ведь мое оружие!» – неприятно поразился Рауль.

– Что? – пробормотал он. – Я так плохо выгляжу?..

– Не смешно, – холодно, заплетающимся языком сказала Лена. – Одевайся и проваливай, пока я не пристрелила тебя, негодяй. А я тут разливалась ди-джеем, дура!

Рауль стал молча натягивать свои шмотки, недоумевая, что могло так радикально повлиять на настроение девушки. Злости он не чувствовал, лишь усталость и тревогу по поводу ближайшего будущего. «Все равно она некрасивая, – сквозь раздумья о пути на юг пробивалась утешительная мысль. – Сказать или нет, что оружие все равно не выстрелит?»

– Я смогу открыть дверь? – спросил он и оглянулся на Лену. Она выронила пистолет на диван и беззвучно ревела, размазывая сопли по пухлым щекам.

– Ну почему со мной всегда случаются такие глупые истории? – скривилась она. – Стоит познакомиться с приличным парнем, как он оказывается или наркоманом, или педерастом, или преступником.

Рауль сел рядом и обнял ее за плечи. Она напряглась и попробовала отодвинуться, но Рауль теснее сжал ее, и Лена расслабилась, прижав ухо к его плечу.

– Я неопасный преступник, – мягко сказал он. – К тому же ты и сама, можно сказать, паразитируешь на здоровом теле общества.

Не ответив, она нащупала пульт и включила телевизор, вернув запись передачи на десять минут назад. Индикатор поиска мигнул несколько раз, и на экране развернулась студия ночной программы новостей местного телеканала, которую Рауль пропустил, плещась под «душем».

В углу экрана несколько секунд красовалась голограмма Рауля с его кредитной карточки.

– …Установить местонахождение пока не удалось, – объявила дикторша. – Из хороших новостей – обезврежены последние участники банды Педроса. Их удалось изловить в ста километрах от Нордстрема, когда полицейский спутник зафиксировал сигнал, поступающий от служебной железнодорожной колеи. Пытаясь задержать двоих подозрительных лиц, передвигавшихся на дрезине, патруль натолкнулся на ожесточенное сопротивление, – тут пошли красочные кадры перестрелки, – в результате которого неопознанный мужчина был убит, а женщина ранена и арестована. – Взбешенный хорек Салли была показана со всех сторон, в самых разных позах и обязательно в наручниках. Ее волосы на макушке были изрядно подпалены разрядом боевого лазера. – Но самое интересное – это показания задержанной девицы, подручной Педроса. На вопрос о событиях, имевших место на ремонтной станции «Антипова» в ночь на 18-е февраля, она решительно заявила, что ни она, ни ее погибший в перестрелке напарник не имеют к убийству служащего станции никакого отношения…

При жизни Ульф выглядел совсем не так интеллигентно и даже трогательно, как на прилизанной и отретушированной голограмме. Если бы журналистам удалось снять его незадолго до смерти, он вызывал бы куда меньшее сочувствие обывателя.