Книга Омега - Джек Макдевит

Хатч попросила Марию связаться с доктором Альвой. «Доктор очень занята, – сказали ей. – Не может ответить. А кстати, кто такая Присцилла Хатчинс?» Но через десять минут секретарь сообщила, что доктор Альва на связи. Было видно, что это произвело на нее впечатление.

– Между прочим, – добавила Мария, – тот, кому назначено на три часа, ждет вас.

Альва была в халате и, похоже, находилась в передвижной лаборатории.

– Чем могу помочь, Хатч? – спросила она. Она не казалась раздраженной и обошлась без «запева».

– Вы знаете о Лукауте, Альва?

– Только то, что прочитала.

– Их ждет уничтожение.

– Вы собираетесь предупредить их? Хотя бы сообщить им о том, что произойдет?

– На следующей неделе вылетает экспедиция, в ее составе будут лингвисты.

– Ну, слава богу. Полагаю, это не означает, что на месте уже есть люди, которые могут поговорить с ними?

– Еще нет. Мы только добрались туда, Альва. Но мы стараемся.

– Я беспокоилась, что вы захотите умыть руки. Вам нужна моя помощь в отмене Протокола?

– На самом деле я позвонила не поэтому. Мы собираемся отправить им помощь. Пока у нас нет образцов, с которыми можно работать, но, как только мы получим их, я пошлю одеяла и продовольствие. И медикаменты, если будет возможно. Все, что потребуется.

– Хорошо. Вероятно, вам удастся спасти некоторых из них. Что нужно от меня?

– Совет. Я получу формулы; кто возьмется синтезировать пищу?

– Бесплатно?

– Скорее всего. Я попытаюсь выжать из Академии какую-нибудь сумму, но сомневаюсь в успехе.

– Лучше всего обратиться в «Холлинс и Граут». Поговорите там с Эдди Кумминсом.

– Как мне его найти?

– Позвоните в их офис. Скажите, что говорили со мной. Что я сочту это личным одолжением. Вообще-то, подождите до завтра, я попытаюсь сама связаться с ним и все обговорить. Вы не представляете, что вам может понадобиться, так ведь?

– Сейчас нет.

– Хорошо. Посмотрим, что я смогу сделать. Если я вам не перезвоню, свяжитесь со мной завтра после обеда. По вашему времени.

На три часа была назначена встреча с преподобным Джорджем Кристофером, магистром гуманитарных наук, доктором богословия. Он представлял Миссионерский совет Церкви Откровения. Его группа в настоящее время была самой многочисленной и могущественной среди фундаменталистских организаций Северо-Американского Союза.

Кристофер как будто сошел со страниц Натаниэля Готорна. Высокий, суровый, набожный, глаза постоянно устремлены вверх, будто он общается с искусственным спутником Земли. Манера растягивать слова, приобретенная на протяжении долгих лет за кафедрой проповедника, наводила на мысль о людях, у которых в слове Бог два слога. Кристофер был бледным, с костлявым лицом и длинным носом. Он сказал, что очень рад видеть Хатч, что, по его мнению, в иерархии Академии не хватало свежей молодой крови, и намекнул, что хорошо знаком с Асквитом.

Это соответствовало истине. Разумеется, Церковь не была спонсором, но имела влияние на тех людей, которые ими были. Преподобный Кристофер был частым гостем на загородной вилле Асквита в Чесапикском заливе.

– Майкл молодец, – произнес магистр. – Провернул огромную работу в Академии.

– Да, – согласилась Хатч, гадая, не предусмотрено ли особое наказание за ложь представителю духовенства. – Он очень много трудится.

Кристофер устроился в кресле, удобно разместив длинные ноги, прилаживая улыбку, поправляя свою ауру.

– Мисс Хатчинс, нас беспокоит судьба аборигенов Лукаута. – Преподобный тщательно выговорил слова – Скажите, эта планета действительно так называется?

– Нет. У нее есть только номер.

– Ну, неважно. Нас это беспокоит.

– Так же, как и нас, ваше преподобие.

– Да. Конечно. Можно ли предотвратить катастрофу?

– Скорее всего нет. Но мы попробуем. Однако непохоже, что у нас много шансов.

Он кивнул, как бы подразумевая, что это характерно для людей.

– Мы попросим наших прихожан помолиться.

– Спасибо. Небольшое божественное вмешательство нам бы не помешало.

Он взглянул вверх, разыскал глазами свой спутник, и снова кивнул.

– Интересно, размышляли ли вы над возникновением облаков? Кто их послал?

Хатч затрясло. Кто? Да какая разница? По правде говоря, в редкий день она не задумывалась об этом – с того страшного дня тридцать лет назад, когда увидела первое облако, набросившееся на Дельту, после того как они с Фрэнком Карсоном вырезали несколько квадратов, желая приманить его. И облако мигом объявилось.

– Многие праведные люди знают, с чем это связано, – заявил преподобный. – Они видели облака и точно знают, что происходит.

– И что же?

– Господь теряет терпение.

Хатч не нашлась, что ответить, поэтому просто откашлялась.

– Понимаю, как это звучит для вас, мисс Хатчинс. Могу я называть вас Присциллой?

– Конечно.

– Я понимаю, как это звучит для вас, Присцилла. Но должен признаться, что и мне было сложно понять, для чего Господь создал такие объекты.

– Они могут быть объектами искусственного происхождения, ваше преподобие.

– Возможно. Сложно понять как, но я могу предположить. Знаете, я ведь не физик. – Кристофер произнес это так, будто его легко было принять за физика. – Когда вы получите ответ, пожалуйста, известите меня. А сейчас, я должен объяснить вам, что, по моему мнению, они такое.

– Что же?

– Испытание.

– Довольно суровое испытание.

– И до этого были суровые испытания.

Да, Хатч не могла этого отрицать. Войны, голод, геноцид. Этот жестокий мир.

– Я бы хотела узнать, что я могу сделать для вас, ваше преподобие?

– Конечно. – Он поменял положение ног и пристально посмотрел на Хатч, и она поняла, что он решает, насколько откровенным может быть. – Вы ведь неверующая, правда?

Хатч не знала. Иногда она почти чувствовала присутствие высшей силы. Иногда все казалось безнадежным, и она молила о помощи. То, что она сидела сейчас в этом кабинете, свидетельствовало: ее молитвы были услышаны. Или ей просто повезло.

– Нет, – наконец сказала она. – Мне все представляется вполне механистично.

– Хорошо. Это честный ответ. Но я хочу, чтобы вы на минуту представили, что значит быть верующим, тем, кто по-настоящему верит в Создателя. Кто твердо верит, что есть суд Божий, что однажды мы все предстанем перед Творцом и отчитаемся за нашу жизнь. – В его голосе послышалась тщательно отмеренная страстность. – Подумайте, эта жизнь – лишь намек на то, что ждет за ней. – Он перевел дух. – Присцилла, знают ли эти создания о Боге?