Книга Туман над Парагон-уок - Энн Перри

Это был честный ответ. Конечно, Джордж был задет. Он был бы бессердечным, даже глупым, если бы это его не задевало. Эмили повернулась к нему и наконец-то улыбнулась.

— Нам всем это не нравится, — сказала она мягко. — И мы все напуганы. Но на то, чтобы выяснить правду, может потребоваться много времени. Если этот негодяй — один из кучеров или слуг, его будет нелегко найти, а если это один из нас — у него есть много способов, чтобы хорошо скрыть это. В конце концов, если мы жили рядом с ним все эти годы и не догадывались, что он такой, то как же может Томас найти его за несколько дней?

Джордж не ответил. Конечно, что можно было на это ответить?

Какая бы трагедия ни случилась, общественные обязанности должны выполняться. Никто не отказывается от правил приличия только потому, что кто-то умер, тем более если эта смерть сопровождалась такими скандальными обстоятельствами. Правила не позволяют проводить званые вечера так скоро после похорон, но послеполуденные визиты, нанесенные в рамках приличий, были вполне удобны. Веспасия, влекомая любопытством и оправданная чувством долга, навестила Фебу Нэш.

Она намеревалась выразить ей свои соболезнования. Ей было по-настоящему жаль, что Фанни погибла, хотя сама мысль о смерти сейчас не так страшила ее, как это было раньше, в юности. Теперь Веспасия смирилась с этим, как человек, возвращающийся домой после долгой и приятной вечеринки и немного сожалеющий о том, что она закончилась. Все неизбежно когда-нибудь заканчивается — и, может быть, ко времени, когда это произойдет, ты будешь к этому готов. Хотя, без сомнения, вряд ли эта философия подходит для случая с Фанни…

Сочувствие Веспасии к Фебе, однако, было вызвано в основном не смертью несчастной девушки, а ее чрезвычайно несчастливым браком. Любая женщина, обязанная жить под одной крышей с Афтоном Нэшем, заслуживает по меньшей мере сострадания.

Весь визит был испытанием ее терпения. Феба была более рассеянной и непоследовательной, чем обычно. Она, казалось, знала что-то наверняка, но не могла выразить это словами. Веспасия, со своей стороны, пыталась помочь ей, то выражая интерес, то заговорщицки умолкая, но всякий раз Феба в последний момент внезапно переходила к другой теме, совершенно не относящейся к разговору. В течение всего разговора она яростно мяла в руках платочек; под конец тот был истерзан до такой степени, что стал вполне годным для набивки подушечки для булавок.

Веспасия ушла, как только посчитала свой долг выполненным. Медленно идя по улице под палящим солнцем, она размышляла на предмет того, почему Феба такая рассеянная. Что постоянно отвлекает ее внимание? Бедная женщина, казалось, была неспособна удержать свои мысли на предмете разговора более чем на минуту.

Лишилась ли Феба самообладания из-за Фанни? Они никогда не казались особенно близки. Веспасия не могла вспомнить и дюжины случаев, когда они наносили визиты вместе. Феба никогда не брала ее на балы или званые вечера, равно как никогда не устраивала званых вечеров для Фанни, даже в честь ее первого выхода в свет.

Вдруг новая и очень неприятная мысль пришла ей в голову — такая безобразная, что Веспасия остановилась как вкопанная, совершенно не сознавая, что на нее уставился мальчишка, помощник садовника.

Знала ли Феба что-то, из чего она могла понять, кто изнасиловал и убил Фанни? Видела ли она что-то, слышала ли? Или, что более правдоподобно, вспомнила ли какой-то эпизод из прошлого, который теперь привел ее к пониманию того, что произошло и кто это сделал?

Ну конечно, разве эта идиотка обратилась бы в полицию? Разумеется, скрытность — это очень хорошая черта. Общество распалось бы без нее. Кроме того, никто, естественно, не любил иметь дело с полицией. Тем не менее нужно признать очевидное: противостоять преступнику в одиночку значит потерпеть болезненное — и неизбежное — поражение.

Почему же Феба защищает мужчину, виновного в таком ужасном злодеянии? Страх? Это не имеет смысла. Единственное спасение — поделиться секретом с полицией, чтобы этот секрет не умер вместе с тобой.

Любовь? Вряд ли. И уж, конечно, не к Афтону.

Обязательства? Перед ним или перед всей семьей Нэшей, может быть, даже перед всем своим классом, боязнь скандала… Быть жертвой — не беда, со временем это забудется обществом; но если ты преступник, злодей, то навсегда останешься таким в глазах людей.

Веспасия снова двинулась по улице, опустив голову и нахмурившись. Все это были только предположения; причина же подобного поведения Фебы могла быть любой — даже такой простой, как страх перед расследованием. Возможно ли, что у нее был любовник?

Единственное, в чем у Веспасии не было сомнений, так это в том, что Феба была сильно напугана.

Необходимо было нанести визит Грейс Дилбридж. Но визит этот оказался невеселым и состоял из обычных, почти ритуальных жалоб на эксцентричных друзей Фредерика и их непрерывные вечеринки, а также на унижение, которому Грейс подвергалась вследствие того, что ее отлучали от азартных игр и других событий, происходящих в комнате, выходящей в сад. Веспасия истратила на нее всю силу своего сочувствия. Она уже выходила от Дилбридж, когда вошла Селена Монтегю, сверкая глазами и болтая без умолку от избытка чувств. Перед тем, как покинуть дом, Веспасия услышала, как было упомянуто имя Поля Аларика. Веспасия улыбнулась. Ах, юность, юность…

Конечно, было необходимо навестить Джессамин. Веспасия нашла ее очень спокойной и уже сменившей свои черные одежды на обычные. Ее волосы блестели на солнце, освещавшем комнату через огромные окна, кожа имела нежный оттенок яблоневых цветов.

— Как это хорошо с вашей стороны, леди Камминг-Гульд, — вежливо сказала она. — Вы не возражаете против небольшого угощения? Чай или лимонад?

— Чай, если вас это не затруднит, — приняла предложение Веспасия и села. — Мне нравится чай, даже в такую жару.

Джессамин позвонила в колокольчик и дала указания служанке. После того как та ушла, хозяйка дома элегантно прошла к окну.

— Как бы хотелось, чтобы хоть немного похолодало, — она смотрела на сухую траву и на запыленные листья. — Это лето, кажется, никогда не закончится.

Веспасия весьма преуспела в искусстве вести пустые разговоры и всегда имела про запас соответствующую ремарку под любую тему; но сейчас, рассматривая спокойную и элегантную фигуру Джессамин, она подумала, что в этой женщине бушуют сокрушительные эмоции, и она никак не могла понять, что бы это могло быть. Они казались более сложными, чем просто горе. Или, может быть, сама Джессамин была такой сложной натурой?

Хозяйка дома повернулась к Веспасии и улыбнулась.

— Ваши предсказания? — спросила она требовательным тоном.

Та немедленно поняла, что имеет в виду Джессамин. Она думала не о летней погоде, а о полицейском расследовании. Джессамин была не тем человеком, с которым можно было уклониться от ответа, она была слишком умной и слишком сильной.

— Вы, может быть, ожидали другого ответа на ваш вопрос, — Веспасия смотрела ей прямо в лицо. — Смею сказать, что это может так и получиться. Но с другой стороны, лето может столь постепенно и тихо перейти в осень, что мы вряд ли заметим разницу, пока однажды не увидим изморозь на оконных стеклах и пока не начнут падать первые листья.