Книга Микадо. Император из будущего - Алексей Вязовский

— Настоящий самурай!

— О, да.

Иэясу, шумно причмокивая, выпил свою порцию сакэ и вопросительно посмотрел на Хидэёси.

— Прошу вас, не отказывайте себе — махнул рукой Тоётоми в сторону кувшинчика со спиртным.

Токугава налил сакэ, кинул в рот несколько шариков риса, прожевал и поколебавшись, вытащил из рукава свиток.

— Мой троюродный кузен служит у Симадза Такахиса сотником. Позавчера прислал с оказией письмо. Прочитайте вот отсюда.

Хидэёси развернул свиток у отчерченного ногтем Иэясу места и, обмахиваясь веером, погрузился в чтение.

— Вы понимаете, чем грозит хранение подобного письма? — сворачивая в трубку письмо, напряженно спросил Хидэёси — Это измена. Вы должны по получению подобного послания найти мацукэ Сатоми и

— А вы должны сразу донести на меня — невежливо прервал Токугава Тоётоми — Иначе становитесь соучастником

— Соучастником чего?!

— Заговора, разумеется. Мой кузен ясно и недвусмысленно предлагает мне изменить моему сюзерену. Дождаться решающей битвы и ударить Ёшихиро в спину. За это мне обещаны все провинции клана Сатоми и весь север Хонсю.

— Но мне то дайме Такахиса ничего не обещает и ничего не просит!

— Я прошу. Берусь договориться через родственников и о вашем участии. У Сатоми в Киото и окрестностях пятьдесят тысяч самураев. У нас с вами на двоих столько же. Пусть Ёшихиро с запада подтянет еще тысяч семьдесят-восемьдесят солдат. И что с того? У Симадза в провинции Бидзен двести тысяч отборных мечников и копейщиков. Они сотрут выскочку в песок!

— Так уж и двести тысяч! По моим сведениям там половина асигару — бывшие крестьяне, которых насильно согнали в армию, вооружив бамбуковыми копьями. Эти асигару уже два раза бунтовали против своего дайме. А точнее против южных варваров, которые окрестили крестьян и заставляют молиться этому иностранному богу Езусу. Да еще и платить десятину за это.

Хидэёси засмеялся, спустя некоторое время к нему присоединился Токугава. Шутка Тоётоми разрядила обстановку и переговоры вошли в деловое русло.

— С черноногими вопрос, считайте, решен — Токугава влил в себя порцию сакэ и тут же нацедил в пиалу еще — Такахиса придумал давать крестьянам китайский опиум, доходы его казны за последние полгода удвоились. Люди несут последнее, чтобы получить новую дозу. Никакие сборщики налогов не нужны.

— Это вам кузен сообщил? — тут же стал серьезным Тоётоми

— Что же у меня нет своих шпионов? — пожал плечами Иэясу — Ставка на южан — дело верное. У них больше войск, теперь есть пушки и ружья, поддержка гайдзинов и окинавцев. А еще какое-то тайное оружие, про которое даже моим соглядаем не удалось ничего узнать.

— Такахиса заставит нас принять христианство!

— И что с того? Какая разница каким богам молиться, если в сундуках звенит золото?

— Кстати, о золоте. Сколько предлагают сацумцы[47]?

— Просите полмиллиона коку и все западные земли Такэда.

— Значит, вы попросили миллион. И все Кванто!

— И мне его дали!

— Пообещали. Пообещать жениться, не значит жениться.

— Такахиса не сможет править один всей Японией.

— У него для этого есть южные варвары.

— Эти дурно пахнущие грязнули? Как только Симадза получит власть — он выкинет гайдзинов вон. И мы ему в этом поможем!

— Все-равно попахивает предательством нашей страны. Гайдзины, окинавцы, а где окинавцы — там китайцы или ко-рё. Откуда возят опиум!?

— Не наше с вами дело. Вы участвуете?

— Пожалуй. Хотя я никак не возьму в толк, зачем мы Такахисе, если у него двести тысяч самураев, пушки, ружья, да еще какое-то секретное оружие? Что может против него сделать Сатоми с его ста двадцатью тысячами?

— Уж больно эта отрыжка кашалота удачливый, как вы изволили заметить.

— Последний вопрос: когда?

— Такахиса ждет окончания эпидемии черной смерти. Как только я ему сообщу, что болезнь закончилась, он двинет войска из провинции Бидзен прямиком на Киото. На праздник Обон[48]сацумец уже будет греть свой зад на сандаловом троне.

— Ну что ж. Давайте тогда скрепим наш союз.

Мужчины вышли на крыльцо поместья. Токугава задрал кимоно, отвел в сторону набедренную повязку, Тоётоми сделал то же. Они вместе помочились и смешали свою мочу, следя, как она летит на песок под ними. Союз был заключен.

Глава 12

В постоянстве — сила.

Яп. Пословица

Вставай! Вставай отрыжка кашалота!! — в мой бок впечатался чей-то носок и я проснулся. От второго удара ушел перекатом, захватывая сгибом локтя ступню и выворачивая ее вправо. Мужчина, бивший меня, с руганью упал и тут же вскочил. Я, сжав кулаки, тоже поднялся. Рассмотрел нападавшего. Лет сорок с гаком, куцая бороденка, половины зубов нет. Воняет от него... аж слезы на глаза наворачиваются.

— А ты ловкий — ухмыльнулся мужик — Я главный золотарь квартала Микуни. Для тебя "ксоо" Микуни-сан. Одевайся, бочка приехала.

Делать было нечего. Обвязался грязной набедренной повязкой, натянул рваное кимоно, потрогал шишку на затылке, благодаря которой я тут оказался (болит!) и безо всякого завтрака отправился вычерпывать говно. Неплохая карьера — из Императора всея Япония в ассенизаторы, не так ли?

Но давайте все по порядку. Пятнадцатого июля я был коронован. Японская традиция не предусматривала для микадо шапку Мономаха, так что венец пришлось заказывать у ювелиров отдельно. Придворные удивились подобному чудачеству — ведь у Императора есть священные регалии — но в итоге проглотили. А корона мне нужна была сугубо для имиджа. Европейская публика привыкла к определенным символам власти монархов, так что же ее разочаровывать? Я планировал окончательно открыть страну для иностранцев-гайдзинов и возможность лишний раз произвести впечатление упускать не хотел. Сразу после приема глав гильдии ювелиров, решил устроить себе экскурсию по дворцу.

Осмотрел сокровищницу, оставив Сабуро Хейко пересчитывать ларцы с золотом, серебром и драгоценными камнями, навестил библиотеку (кстати, весьма богатую на древние китайские рукописи, включая собственноручный трактат Конфуция "Лунь юй" — "Беседы и суждения"), проверил, как самураи клана несут охрану резиденции (весьма ответственно). У входа во дворец собралась целая толпа аристократов и тут я совершил ошибку — дал команду запускать придворных. Еще неделю назад эти дармоеды боялись нос высунуть из своих поместий, опасаясь чумы и моих приказов о карантине. Но вот уже декаду как в Киото не случилось ни одного заболевшего и народ воспрял. Я то понимал, что эпидемия далеко еще не остановлена, вполне вероятны рецидивы — только поди объясни это миллионной полуголодной столице.