Книга Ученик Бешеного - Виктор Доценко

И ты мне ничего не сказал? — укоризненно проговорила Джулия. — А сейчас как?

А сейчас я занимаю место того самого босса, который тогда мне всыпал… — важно ответил он и с улыбкой добавил: — Кстати, он потерял почти все свои сбережения.

Бедняга!

Каждому быть бы таким беднягой, — ухмыльнулся Эммануэл. — Он потерял все свои сбережения, которые были в акциях «Энрона» и Уорлд Ком, но не перестал быть миллионером…

Так ты хочешь сказать, что я не только не обеднела после этих банкротств, но даже стала еще более богатой, чем раньше? Я правильно поняла?

Именно так! Я догадывался о всех ваших переживаниях и волнениях и прошу простить меня за то, что до поры не говорил вам: я этого не мог раньше сделать, не дождавшись, пока не придет ответ из Арбитражного суда штата Нью–Йорк, который полностью удовлетворил наш с вами иск. Вот, — он поднял с пола дипломат, раскрыл его и вытащил документы, — прошу!

Господи! — невольно воскликнула Джулия. — Пятнадцать миллионов долларов! Это мне не снится?

Пятнадцать миллионов четыреста пятьдесят четыре тысячи восемьсот двадцать девять долларов и пятьдесят четыре цента! — спокойно поправил Эммануэл, потом добавил: — Мои комиссионные из этой суммы уже вычтены.

Вы довольны?

Еще бы! Благодаря этим комиссионным фирма стала моей: так что вы, дорогая Джулия, видите перед собой новоиспеченного хозяина одной из мощных юридических фирм! — Он горделиво выпрямился.

Господи, даже не знаю, как тебя благодарить, Эммочка! — едва ли не со слезами на глазах воскликнула Джулия.

Вполне достаточно будет продлить наше партнерство еще на пять лет.

Да хоть на десять! — выпалила она.

Нет, милая Джулия, как клиентке, благодаря которой я так поднялся, а также как ваш поверенный, я обязан предупредить вас, что оптимальный для клиента срок в подобных сделках — пять лет! — решительно заявил он. — Для моей фирмы, конечно же, выгоднее больший срок, но у меня рука не поднимается наживаться на вас таким обманным способом.

Хорошо, как скажешь, дорогая Эмми, пять так пять. Ты подготовил документы?

Вот, пожалуйста. — Он открыл другую папку.

Джулия хотела уже подписать не читая, как Эммануэл возмущенно вырвал из‑под ее руки документ.

Господи, Джулия, дорогая, как так можно! — укоризненно воскликнул он. — Как можно подписывать документ не читая?

Но ты же вернул меня к жизни! Как я могу не доверять тебе, дорогая Эмми? — удивилась Джулия.

Господи, да вы просто святая, Джулия! Таких днем с огнем не сыщешь! Клянусь, больше никогда даже в мыслях не будет ничего подобного! — Он решительно порвал документ на мелкие клочки и положил перед нею другой.

Подписывать? — простодушно улыбнулась она, быстро пробежав текст глазами и оценив его по достоинству.

Первый документ она тоже прочитала и, конечно же, и не думала подписывать: хотела понять, кто перед ней — человек, который искренне заботится о ее благосостоянии, или тот, кто хочет нажиться на ее доверии. Джулия была очень рада, что не ошиблась в этом чуть сумасбродном парне.

Можете подписывать безо всяких сомнений, — искренне произнес Эммануэл.

Когда они покончили с формальностями, новоиспеченный владелец фирмы вытащил из дипломата бутылку очень дорогого французского шампанского «Дом Периньон».

С благодарностью за доверие, когда‑то оказанное Длинноногой Эмми! — торжественно произнес он.

А чего это вы тут празднуете без меня? — раздался ехидный женский голос, и к ним ввалилась давняя подруга Джулии.

Да есть что, — ответила Джулия и повернулась к Эммануэлу: — Позволь тебе представить… — она вновь взглянула на подругу, — тебя как сейчас зовут, Лариса или продолжаешь Леной обзываться? — с улыбкой спросила она.

Вернулась к истокам! — отмахнулась та и жеманно протянула руку незнакомцу: — Лариса!

Эмми! — по–женски присел тот, отзываясь на рукопожатие.

Лариса недоуменно взглянула на Джулию.

Если точно, то Длинноногая Эмми! — многозначительно пояснила та.

Поняла… — Лариса глубоко вздохнула, — вот не везет! Как только понравится кто‑то, то оказывается или женатым, или… любит тех же, кого и я.

Спасибо за «понравится», — улыбнулся Эммануэл. — А что это за чехарда с именами: то Лена, то Лариса?

Вообще‑то я при рождении названа Ларисой, но однажды встречалась с парнем, который был просто помешан на Елене Прекрасной и только так ко мне обращался, а мне‑то до фени: хоть горшком называй, только бы в печь на засовывали!

А вы душка, Лариса! — хихикнул Эммануэл, — за это стоит выпить!

Еще бы!

Как тебе удалось Амалию миновать? — спросила Джулия.

У нас с ней вооруженный нейтралитет, — ответила Лариса.

Очень интересно… — недоверчиво протянула Джулия, — как‑то не похоже на мою немочку.

Это точно, — согласился и Эммануэл.

Дело в том, что я знаю одну фразу по–немецки, от которой та когда‑то пришла в такой восторг, что с той поры не смеет ограничивать мою свободу в твоем доме.

Могу себе представить что это за фраза… — ухмыльнулась Джулия.

А мне можно ее услышать? — поинтересовался Эммануэл.

Нет, это останется нашим маленьким женским секретом, — категорически возразила Лариса.

Мне бы такого друга найти, который настолько легко справляется с такой фурией, как Амалия, — мечтательно проговорил Эммануэл.

О, ты попал в самое яблочко, — подхватила Джулия, — моя подруга лучшая сваха Нью–Йорка!

Лучшая не лучшая, а твою тетку уже дважды замуж выдала, — похвасталась Лариса.

Зиночку Александровну? Два раза?! — удивленно воскликнул Эммануэл.

Два раза, — кивнула Джулия. — Первый раз познакомила с профессором — своим репетитором по английскому…

Что, оказался не очень подходящим?

Кто, Ричард? Ты что? Она в него с первого взгляда влюбилась, пылинки сдувала…

Так что же случилось? Почему они расстались? — нетерпеливо спросил Эммануэл.

Они не расстались. В их судьбу вмешался водитель–наркоман, и пришлось машину распиливать, чтобы достать Ричарда. — Джулия вздохнула с грустью.

Долго Зинаида Александровна переживала гибель своего мужа, но однажды я все‑таки переломила ситуацию: нашла отличную замену, тоже, кстати, бывший мой репетитор, интеллигентный, общительный, да к тому же у него русские корни: Матвей Петрович Смирнофф…

Уж не родственник ли он производителя знаменитой русской водки? — спросил Эммануэл, поразив собеседниц своей осведомленностью.