Книга Убийство в состоянии аффекта - Фридрих Незнанский

Когда я пересек финишную черту, он, тяжело дыша и широко улыбаясь, протянул мне руку:

– Старший лейтенант Мелентьев. Будем знакомы.

– Будем. – Я пожал протянутую руку. – Старший лейтенант Коробков.

– А, тот самый Коробков! – удивился мой новый знакомый. – О вашей феноменальной памяти ходят легенды, очень рад познакомиться.

Что– то в его голосе мне не понравилось. Но он по-прежнему широко улыбался, а его глаза скрывались за стеклами темных очков. И тут из-за поворота появились «толстый» и «тонкий». Они отвлекли мое внимание от Мелентьева.

– А кто эти двое? – спросил я нового знакомого.

– Тот, что повыше, начальник политотдела округа генерал Артемьев. А второй – наш с вами начальник, полковник Зотов.

– А вы тоже… – начал я, вспоминая определение «старлей-секретчик с гадскими глазами», которое дал водитель Ильясова.

– Да, коллега. Вместе будем служить. Так что давай переходить на «ты».

Я пожал плечами, размышляя над тем, сколько узелков завязалось сегодня вокруг капитана Катышева и меня. А кроме того, разглядывая долговязую фигуру замполита, я вспомнил, что какой-то Артемьев был другом моего отца. Встреча с ним могла бы положить начало в выяснении обстоятельств странного перевода из части капитана Катышева.

Однако первое время мне было некогда этим заниматься. Я входил в курс дела под руководством старших товарищей. Особое усердие в деле обучения проявлял Мелентьев. Он не отходил от меня буквально ни на шаг, иногда казалось, что его главная забота – не допустить меня к самостоятельной работе. В этом положении вещей были и свои плюсы. Я, например, ясно видел, что наш непосредственный начальник майор Рожин просто-напросто боится Мелентьева и находится под его сильным влиянием. Все решения принимал Мелентьев. Он был в курсе всего, что делается в отделе. Я бы не смог получить ни одного документа без его ведома.

Долгое время не удавалось придумать предлог для визита к генералу Артемьеву. Во-первых, генерал часто отлучался или бывал занят, а во-вторых, ну что я ему мог сказать: «Помогите сыну своего старого друга доказать невиновность опального капитана»? Я даже не знал, в чем его вина. Правда, мне казалось, что тогда, на беговой дорожке, в голосе генерала слышалось сочувствие к Катышеву, но может, это было заблуждение.

В один из дней, месяца через два после приезда в Ленинград, Артемьев сам вызвал меня к себе в кабинет. Оставив Мелентьева в легком беспокойстве, я отправился, настраивая себя на нужный разговор. Чопорный адъютант радушно встретил меня и сразу же проводил к генералу.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – я стоял по стойке «смирно» у дверей огромного кабинета.

– Ну здравствуй, старший лейтенант Коробков. Проходи, садись, – генерал сидел за столом, заваленным плакатами, боевыми листками, фотографиями, были, кажется, даже несколько писем. Я вошел и сел на стул с высокой прямой спинкой.

– Как устроился? Как работа? – В голосе генерала слышались нотки раздражения. Задавая вопросы, он перебирал бумаги на столе, не глядя на меня.

– Все в порядке, товарищ генерал, спасибо за заботу.

– Спасибо, значит. А что же ты ни разу не зашел ко мне, Володя? Ведь мы с твоим отцом большими друзьями были и матушку твою я знаю хорошо. – Генерал встал из-за стола, стал прохаживаться по кабинету. – Даже если ничего не нужно. Мог просто зайти, рассказать, как дела, – продолжал Артемьев.

А я подумал, что, конечно, нет ничего проще, чем зайти поболтать к начальнику политотдела округа. И вслух сказал:

– Да и дело у меня к вам есть, товарищ генерал. Просто служба одолела…

– Шутишь? Какая служба в секретном отделе? Что еще за новости? Отродясь они ничем не занимались, кроме соблюдения и придумывания всяких непущательных инструкций. Что за дело?

– Я по прежнему месту службы был близко знаком с капитаном Катышевым, – я заметил внимательный взгляд генерала и продолжал: – Он неожиданно и странно исчез после визита в штаб округа. Мне бы хотелось узнать, что произошло.

Тут генерал внезапно остановился у входа в кабинет, приоткрыл дверь и заглянул в приемную, потом подошел и сел напротив меня:

– Дело это темное, Володя. Трибуналом попахивает. В чем конкретно обвинили Катышева, я не знаю. Знаю только, что вся инициатива в этом деле исходила от секретчиков. Кто-то там очень не хотел, чтобы все улеглось. Мне нравился Катышев. Но я мог помочь ему только оттянуть время. Надеялся, что все уляжется.

В кабинет постучали. Адъютант сообщил, что приема ждет майор Рожин.

– Сейчас приму, – Артемьев подождал, пока дверь закроется. – Уже прискакал, подлец… – генерал рассмеялся. – Они бы делом лучше с таким рвением занимались. Короче, чем тебе помочь?

– Пусть дадут мне самостоятельно работать. Мне хочется сделать что-то самостоятельно. Пока что я выполнял только поручения Мелентьева. Может быть, тогда что-то удастся выяснить о Катышеве.

Генерал кивнул и протянул мне руку:

– Если понадобится помощь, обращайся.

При выходе из кабинета я встретился взглядом с Рожиным. Он смотрел испытующе, я постарался принять самый беспечный вид. После возвращения от генерала Рожин скрепя сердце освободил меня от опеки Мелентьева. Но скоро они придумали новый способ контролировать меня. У меня пропали ключи от рабочего стола. Просто исчезли из кармана шинели. Я написал рапорт Рожину. Он сказал, что примет меры, что случай очень странный, никогда раньше у них такого не было. Сказал, что в крайнем случае прикажет поменять стол. Но потом все это как-то замяли. В результате я вынужден был хранить свои бумаги в сейфе, а он у нас с Мелентьевым был один на двоих. Так что он мог постоянно быть в курсе моих дел. Это сильно замедлило и затруднило ход расследования. Но все равно я успел выяснить, что к неприятностям Катышева приложил руку именно Мелентьев и что Катышев занимался каким-то внутренним расследованием, которое касалось нашего отдела. Однажды весной я, придя на работу, застал Мелентьева сидящим за моим столом со связкой ключей в руках.

– Вот пытаюсь подобрать к тебе ключик, – улыбаясь, сказал он.

– И как, получается? – я присел на край его стола.

– Пока не очень. – Он встал и подошел к окну. – Весна на дворе. А мы сидим за решеткой в темнице сырой. Послушай, Коробков, приглашаю тебя сегодня вечером в ресторан. Отметим мой день рождения. Девушку захвати свою.

– У меня нет девушки. И поздравляю с днем рождения, – я сделал вид, что не смотрел личное дело Мелентьева и верю его вранью.

– Ну хорошо, там кого-нибудь приглядишь. Согласен?

Я согласился. Интересно было, что он придумает. Вечером мы встретились. Оба в гражданской одежде. Но мой скромный наряд не шел ни в какое сравнение с дорогой амуницией Мелентьева. На три месячные офицерские зарплаты тянули его вещи.