Книга Союз «Волшебные штаны» - Энн Брешерс

Прическа Барбары напоминала колокол. Когда она улыбалась, был виден ряд ослепительно белых зубов. «Вставные», — решила Кармен.

Барбара уставилась на Кармен: волосы спадают спутанной гривой на спину, короткий красный топ взмок от пота.

— Это дочь Альберта? — с явным удивлением спросила она, обращаясь к Лидии.

— Это дочь Альберта, — опередила Лидию Кармен.

Барбара умолкла. В конце концов, счета оплачивал Альберт.

— Ты, должно быть, похожа на мать, — сказала она, стараясь быть тактичной.

— Ну да, — подтвердила Кармен. — Моя мать пуэрториканка. И разговаривает с акцентом. Она говорит «винок».

Они как будто не замечали ее нахального тона. Она здесь для всех пустое место.

— У нее от Альберта математические способности, — решила исправить ситуацию Лидия, словно сомневалась, имеет ли Кармен хоть какое-то отношение к Альберту.

Кармен вздрогнула, как от удара кнутом.

— Хорошо, давайте займемся примеркой, — предложила Барбара, раскладывая пластиковые пакеты с одеждой на кровати Лидии. На кровати Альберта и Лидии. — Криста, давай начнем с тебя.

— О, нет-нет, давайте сначала посмотрим на маму! — Криста умоляюще сложила руки.

Кармен вся сжалась, когда, гордо утопая в чем-то воздушно-белом ярдов семи в длину, появилась Лидия. «Неприлично женщине за сорок с двумя детьми-подростками надевать на свадьбу такое пышное белое платье», — подумала Кармен. Платье подчеркивало фигуру, а коротенькие рукавчики лишь слегка прикрывали руки женщины, которой явно было больше сорока.

— Мама, ты великолепна! Ты как видение! Я сейчас заплачу, — задыхалась от восторга Криста, на самом деле не собиравшаяся плакать.

Кармен нервно барабанила ногой по начищенному деревянному полу и с трудом заставила себя остановиться.

После Лидии бледная, миниатюрная Криста примерила пурпурно-розовое платье из тафты. Кармен зажмурилась, искренне желая, чтобы ее собственный наряд не имел с этим ничего общего.

Платье Кристы пришлось немного ушить в талии.

— Хи-хи, — хихикнула Криста, пока Барбара закалывала и наметывала складки. Платье было просто ужасным, но оно хоть как-то оживляло бесцветную плоскую Кристу.

Теперь была очередь Кармен. Было невыносимо унизительно натягивать на влажную кожу такое же ничтожное тесное платье. Конечно, она здесь пустое место, но это слабо утешало. Она старалась не смотреть ни на этих людей, ни на себя в зеркало. Ей вовсе не хотелось запоминать это зрелище.

Барбара окинула ее критическим взглядом.

— Боже мой! Да, над этим придется поработать. — Она решительно распустила швы на бедрах Кармен. — Да, вот таким образом. Правда, я не уверена, хватит ли у меня ткани. Посмотрю, когда вернусь в мастерскую.

«Ах ты, ведьма проклятая!» — подумала Кармен.

Она знала, что платье сидит на ней просто ужасно. В нем она напоминала одновременно и шлюху с улицы Бурбонов, и южноамериканку, направляющуюся к первому причастию.

Барбара заметила, как некрасиво натянута ткань на груди Кармен.

— Здесь тоже придется выпустить, — сказала она, подходя к девушке вплотную.

Кармен мгновенно скрестила руки. «Не смей прикасаться к моей груди», — мысленно приказала она.

Портниха с недовольным видом повернулась к Лидии, будто это Кармен была виновата в том, что паршивое платье получилось так плохо.

— Боюсь, мне придется изрядно потрудиться.

— Нужно было заранее дать тебе размеры Кармен, — смиренно согласилась Лидия. — Но Альберт хотел подождать, пока она приедет, и только потом сказать ей. — Она сбилась, поняв, что атмосфера накаляется.

— Все зависит от фигуры, — ехидно заметила Барбара.

— Кармен уходит, — не выдержала Кармен, чувствуя, что ее буквально распирает от злости, волной поднимающейся к горлу. Все, больше ни одной секунды в обществе Барбары! — Ненавижу это место! — заявила Кармен смущенной Лидии, отчеканивая каждое слово. — А тебе больше подошло бы платье с длинными рукавами. — И она с грохотом выскочила из комнаты.

Пол удивился, увидев ее в коридоре.

— Ты сеешь распри между людьми, — буркнул он вслед пронесшейся мимо Кармен. Она не знала, что ее больше поразило — то, что Пол произнес такую вычурную фразу, или ее смысл.

«Так тебе и надо», — подумала Кармен, снижая темп.

«Благословенные Штаны!»

С этими словами Бейли в обычное время прибыла в «Валлман». Тибби уже ждала ее. Она больше не жаловалась на скуку.

Тибби встала — она приклеивала ценники на коробки с цветными карандашами на нижней полке — и с гордостью посмотрела на Штаны.

— Да, это те самые Штаны, — подтвердила Тибби. — Их прислали вчера.

Да, вчера, и она. торопясь, разорвала посылку, оклеенную яркими, как будто поддельными, марками. Тибби крепко прижала к себе Штаны, чувствуя частичку Лены, воображая, что вдыхает запах Греции, пропитавший ткань. Штаны действительно слегка пахли оливковым маслом — она это не придумала. А на правой штанине, на бедре расплылось коричневатое пятно, вероятно, кровь Лениного дедушки.

Глаза Бейли широко распахнулись, на лице отразилось благоговение.

— Ты в них потрясающе выглядишь, — еле слышно проговорила она.

— Видела бы ты в них моих подруг, — важно произнесла Тибби.

Последнее время Бейли все чаще спрашивала о подругах Тибби и их письмах. А Тибби все чаще казалось, что она сильно приукрашивает происходящее — для себя и Бейли.

— У кого-нибудь уже было в них приключение? — спросила Бейли, веря в волшебство Штанов.

— Ну, отчасти в них, отчасти без них. Какой-то мальчик подсматривал за Леной, а ее дедушка решил его проучить. — Тибби невольно улыбнулась. — Если бы ты знала Лену, ты бы поняла, почему они так переполошились.

— Лена — это та, которая в Греции? — спросила Бейли.

— Да.

— А Штаны уже были у Бриджит? — продолжала расспрашивать Бейли. Девочка почему-то боготворила Бриджит.

— Нет, сначала они поедут к Кармен и лишь потом к Бриджит.

— Интересно, что будет, когда их наденет Бриджит, — мечтательно проговорила Бейли.

— Какое-нибудь сумасбродство, — легкомысленно отозвалась Тибби, но сразу же осеклась, поняв, что выбрала неудачное слово.

Бейли с минуту изучающе смотрела на нее:

— Ты беспокоишься о Бриджит?

Тибби задумалась.

— Может, ты и права, — медленно проговорила она. — Может быть, мы все за нее волнуемся.

— Из-за ее мамы?

— Да, в основном…

— Ее мама долго болела?