Книга Стрелок - Михаил Михеев

В общем, через несколько дней у них состоялся серьезный разговор, и Александр озвучил свое мнение. Как он считал, Павел малость опоздал влезть во что-то серьезное, вроде нефтяного или газового бизнеса, никеля и прочего экспортного товара. Теперь сложно. Точнее, можно, конечно, но не с их средствами – и то и другое требовало слишком больших начальных вложений.

Можно, конечно, поиграть на бирже, но для серьезной работы в этой сфере, помимо денег, требовались весьма специфические знания и навыки, которыми ни он, ни тем более напарник не обладали. Словом, деньги вроде бы как имелись, но на что-то серьезное их все равно не хватало.

Что-либо скромнее, вроде купи-продай в родном городе, разумеется, проще, но только на первый взгляд. На самом же деле все более-менее теплые места давным-давно поделены, и новичку приходилось в этом аквариуме с мелкой рыбкой ох как несладко. Только зазеваешься – все, сожрут. Да и сомневался Александр в том, что мелкий лавочник покажется родителям предполагаемой невесты достойной парой. Скорее уж реакция будет обратной.

Вылезать из страны… Ну, там поспокойнее, конечно, но, во-первых, на русских за рубежом смотрят косо, а во-вторых, хлебные места давно заняты, и конкуренция бешеная. Съедят. Пусть без явного криминала, пусть даже чисто экономически, но все равно результат один. Да и происхождением денег наверняка интересоваться будут все, кому не лень. Это олигархам хорошо, у них количество денег перекрывает любые вопросы, а мелкой сошке лучше быть осторожнее. Да и не особенно рассматривал Александр подобные варианты – сам он из своей страны уезжать не собирался, соответственно, и товарищу не советовал.

Существовали еще такие интересные, перспективные донельзя и постоянно востребованные сферы деятельности, как, например, дорожные работы, эстрада или пресловутое ЖКХ. С нашим умением из брака делать брак – золотое дно и пожизненный спрос. Минусы – надо опять же обладать специфическими знаниями, уметь грамотно прокручивать и списывать деньги и быть готовым к крупным неприятностям. Уж где-где, а здесь криминал резвится, как у себя дома. Конечно, знаменитый киллер по имени Призрак способен парой выстрелов без проблем расчистить боевому товарищу путь, но в перспективе это – серьезные проблемы.

Исходя из этого выходило: лучше всего Павлу заняться тем, что он умеет делать, проще говоря, наукой и сопутствующим производством. Все шло к тому, что через какое-то время и этот участок будет востребован. Правда, вначале отдачи ждать не придется, нужно будет постоянно вкладываться, да и точных рекомендаций Александр дать не мог, в науке и ее приложении к деньгам он разбирался слабо.

Зато в этом разбирался Павел. Если честно, когда он принялся объяснять, что творится в науке, Александр прифигел и понял, отчего напарник вдруг расстроился. Оказалось, было отчего.

Существовало когда-то государство, именуемое Советский Союз. В области науки впереди планеты всей. В производстве – нет, из-за не вполне правильной расстановки экономических приоритетов и паршивой производственной дисциплины. Примеры? Да масса примеров. Взять хотя бы канонический случай, когда со строящегося химического комбината пропала платиновая сетка, использовавшаяся в процессе и стоящая бешеных денег. Нашлась она у одного из работяг – уходя домой, тот прихватил ее, чтобы бросить у порога, ноги вытирать. А наш автопром… Классика жанра, в общем. Но это все относилось к тому, что принято называть массовым производством. Там же, где массовость исчезала, открывая дорогу творчеству, ситуация складывалась принципиально иначе, очевидно, сказывались особенности национального менталитета и до кучи лучшая оснащенность производств, ориентированных на штучную продукцию. Даже заводы, которые специализировались на мелкосерийном производстве, как правило, в лихих девяностых выживали – все же были изначально более гибкими, чем оказавшиеся невостребованными промышленные гиганты, могли быстро перестраиваться и вдобавок имели более квалифицированный персонал. Наука же, то есть процесс изначально ориентированный на творческую составляющую, в советское время маршировала вперед семимильными шагами, на десятилетия обгоняя конкурентов.

Однако потом наступил резкий спад. Наступил, если честно, еще до развала страны и в первую очередь потому, что научные достижения оказались невостребованными. Лучший способ загубить что-либо – убить энтузиазм исполнителей, после чего деньги не решают уже ничего. В начале девяностых наука и вовсе практически остановилась, творческие (или считающие себя таковыми) люди, наверное, от нехрен делать ходили на митинги и орали чушь. Вскипели нежные интеллигентские мозги, не выдержав перегрузки. Но места-то освободились, и их прибрали к рукам люди, обладающие не столь широким полетом фантазии, зато житейской сметкой одаренные сверх всякой меры. И началось!

Никто глазом моргнуть не успел, как наука превратилась в кормушку для этих шустриков. Теперь вместо реальной работы целые институты занимались тем, что писали длинные многостраничные отчеты. Это позволяло, не перенапрягаясь, создавать видимость активного процесса, тем более что стремительная компьютеризация позволила многократно ускорить создание всевозможных бумажек. А ведь под это дело выделялись деньги, с которых не было отдачи. Более того, многие из тех, кто раньше и впрямь работал, создавал что-то новое, сообразив, что за очковтирательство платят больше, присоединились к не славной когорте отписчиков, и это ударило по науке еще сильнее. Подобное, конечно, случалось и раньше, но тогда, надо признать, ныне канувшие в Лету горкомы с обкомами, особенно на периферии, были неплохим пугалом, через которых не один руководитель слетел с должности за подобное. Но главное, теперь даже те люди, которые хотели работать и творить, на финансирование и заказы рассчитывать не могли – места заняты. Словом, наука, увы, стала не перспективна, это Павел и постарался донести до советчика максимально доступным языком.

Александр вздохнул, развел руками: не знал, мол, извини, и предложил еще один вариант. Поскольку пока все равно ничего интересного не намечается, а время терпит, подождать, поднакопить денег, благо доходы от рейдов по параллельным мирам оказались весьма приличными, и вместе залезть во что-нибудь по-настоящему серьезное. Тут, правда, возможен в перспективе конфликт интересов, но если уж в бою общий язык находили, в бизнесе его не найти и вовсе грешно. Павел подумал, сказал, что насчет того, чтобы вначале поднакопить, он вполне согласен, ну а дальше видно будет. На том и порешили: бежать впереди паровоза – занятие неблагодарное.

Потом начался собственно расслабон, благо их не дергали больше двух месяцев. Александр оттягивался, как всегда, незамысловато, эстетом он не был и не пытался им выглядеть. Считал, что те, кто еще недавно с короткой стрижкой и стволом крышевал ларьки и разводил лохов, смешно выглядят, сидя в ресторане и пытаясь с французским прононсом вчитаться в меню. Еще в детстве, начитавшись Пикуля, он раз и навсегда усвоил: лучше быть, чем казаться. Да, не всегда получается, но там, где есть такая возможность, правило воистину золотое.

Словом, у Александра были шашлыки, банька, девочки, чуть-чуть водки (много нельзя, у стрелка руки дрожать не должны) и прочие прелести жизни. Павел, как и положено человеку образованному и даже в какой-то мере творческому, развлекался немного тоньше. Хотя Александр считал, что разница между коньяком и водкой, купленными в их городе, только одна – с водки похмелье слабее. А так – одна и та же паленка, воняющая сивушными маслами.