Книга Черная гора - Рекс Стаут

Тушеная баранина таяла во рту, редис был свежим и крепким, но самым вкусным оказался хлеб, испеченный миссис Вукчич в виде булок, широких и длинных, как моя рука. Мы съели две штуки, и я воздал им должное. Масла не было, но можно было макать хлеб в подливку, а когда она кончилась, то с яблочным джемом булки были еще вкуснее. В итоге я только выиграл, не принимая участия в разговоре, потому что мог без помех предаваться чревоугодию и обмениваться взглядами с Метой, да и Вулф позже сказал мне, что их разговор за столом был беспредметным.

После ужина подали кофе — по крайней мере, таково было предположение Вулфа, когда я спросил его, что это. Мы прихлебывали странное пойло из аляповатых желтых чашек, когда Данило неожиданно встал и быстро вышел, закрыв за собой входную дверь. Учитывая дальнейшие события, наверное, этому предшествовал какой-то сигнал, хотя я ничего не заметил. Данило отсутствовал минут пять. Затем, войдя в дверь, он широко распахнул ее, и до нас донесся холодный ветер. Данило сел, положил на стол сверток в мятой темной бумаге, взял свою чашку и залпом допил кофе. Вулф что-то спросил у него, очень вежливо. Данило поставил чашку, развернул сверток и положил на стол между собой и Вулфом. Я уставился на предмет, лежавший на бумаге. Несмотря на хорошее зрение, я не сразу поверил своим глазам. Это был человеческий палец, отрезанный у основания.

— Надеюсь, это не десерт, — сухо сказал Вулф.

— Мы могли бы отравиться, — заявил Данило. — Он принадлежал этому крысенку, Жубе Биличу. Мета, дорогая, можно мне еще горячего кофейку?

ГЛАВА 10

Хотя Мета не подала вида, что появление отрезанного пальца на обеденном столе ужаснуло ее, она здорово перепугалась. Это особенно бросилось в глаза, когда она, наполнив чашку мужа, отнесла кофейник на печку, даже не предложив кофе кому-либо из гостей, что было на нее не похоже.

Когда Мета села на место, Вулф заговорил:

— Впечатляюще сработано, Данило. Разумеется, вы ждете от меня вопроса — и я его задам. Где все остальное?

— Там, где никому не найти, — резко ответил Данило, прихлебывая из чашки. — Сами знаете, это не черногорский обычай — извещать таким образом о казни. Русские несколько лет назад впервые ввели его здесь, и он прижился.

— Все же меня это поразило. Я имею в виду казнь, а не палец. Полагаю, что вы, покинув нас, известили кого-то о том, что Жубе околачивается в окрестностях, и отдали приказ его устранить.

— Совершенно верно.

— Только из-за того, что он проследил за нами до самого дома?

— Нет. — Данило взял палец, завернул его в бумагу и бросил в печку. — Чуть-чуть повоняет, — предупредил он, — но не больше, чем ломоть баранины. Жубе стал совершенно невыносим с тех пор, как поступил в университет. Он целый год осложнял мне жизнь, пытаясь убедить Госпо Стритара, что я должен хранить верность Духу Черной горы. У меня есть причины подозревать, что он убеждал в том же и Белград. Так что он был уже приговорен, а следя за вами, всего лишь упростил нашу задачу.

Вулф приподнял плечи на одну восьмую Дюйма, потом опустил их.

— Что ж, значит, приведя за собой «хвост», мы ничего не испортили. Не стану притворяться: я восхищен вашей решимостью. — Он посмотрел на Мету. — И заверяю вас, миссис Вукчич, что это абсурдное угощение, поданное вместе с кофе, отнюдь не повлияло на нашу благодарность за превосходную трапезу. Я говорю также от имени мистера Гудвина, поскольку он не владеет вашим языком. — Вулф повернулся к Данило и заговорил уже более серьезным тоном: — Позвольте вернуться к нашим делам. Я должен встретиться с Йосипом Пашичем.

— Он не сможет прийти, — отрезал Данило.

— Прошу вас помочь мне.

— Нет.

— Тогда я буду вынужден пойти к нему сам. Где его найти?

— Это невозможно. Я не могу вам сказать.

Вулф уточнил:

— Не можете или не хотите?

— Я вам не скажу. — Данило хлопнул ладонями по столу. — Прошу вас ради моего дядюшки, мистер Вулф. Да, мы с женой поздоровались с вами за руку и разделили с вами скромную пищу. Но ради всего, во что верил и за что боролся мой дядя, я не могу подвергнуть риску нашу тайну. И дело вовсе не в том, что мы вам не доверяем, — напротив, вы зарекомендовали себя прекрасно. Просто вас уже могли узнать.

— В таком диком одеянии? — фыркнул Вулф. — Вздор! К тому же я организовал отвлекающий маневр. Паоло Телезио переписывается с вами, используя этот адрес, а тайная полиция перехватывает все послания, прежде чем они попадают в ваши руки; вы же, зная о действиях полиции, время от времени используете это в своих целях. Верно?

Данило насупился:

— Похоже, Паоло доверяет вам больше, чем я.

— Он знал меня, когда вас еще на свете не было. Надолго задерживается доставка перехваченной корреспонденции?

— Нет. Там подобрались сноровистые ребята.

— Вы сегодня не получили письмо от Телезио?

— Нет.

— Тогда, наверное, получите завтра. Вчера днем он отправил его из Бари. В письме сказано, что он только что получил каблограмму из Нью-Йорка за моей подписью, в которой говорится следующее: «Сообщите проживающим за Адриатикой, что всеми делами и обязательствами Вукчича занимаюсь я. Вскоре получите двести тысяч долларов. В следующем месяце высылаем в Бари нашего человека для переговоров». В письме Телезио будет сказано, что каблограмма написана на английском, а он перевел ее на итальянский. Как я уже говорил, это всего лишь отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку полицию. Для вас это не имеет ровным счетом никакого значения. Я пообещал Телезио, что предупрежу вас. А ваши полицейские узнают, что Ниро Вулф сейчас в Нью-Йорке и приезжать не собирается.

Данило, все еще хмурясь, возразил:

— У Белграда в Нью-Йорке свои агенты. Они пронюхают, что вы исчезли.

— Сомневаюсь. Я редко покидаю дом, а человек по имени Сол Пензер, который сидит в моей конторе, способен обвести вокруг пальца Тито и Молотова, вместе взятых. Каблограмма может сослужить нам и другую службу, но только при определенном стечении обстоятельств. Теперь по поводу Йосипа Пашича. Я твердо намерен встретиться с ним. Вы не хотите рисковать тайной, но если это то, о чем я думаю, то я уже ее знаю. Марко никогда не признавался мне, что вам контрабандой переправляются оружие и боеприпасы, но я сам уже давно догадался. Он сказал, что в горах, менее чем в трех километрах от того места, где я родился, хранится нечто очень важное и дорогостоящее. Мы с ним оба с детства прекрасно знаем это место. Должно быть, именно там и погибла Карла. Думаю, что где-то там находится и Йосип Пашич, раз вы так упорно отказываетесь помочь мне встретиться с ним. Поэтому моя задача предельно проста. Мне вовсе не улыбается шататься по горам еще одну ночь, так что переночуем мы в Титограде, а утром отправимся в путь. Никаких тайн мы постараемся не выдавать, но повидать Пашича мне необходимо.