Книга Монстры всегда возвращаются! - Лизи Харрисон

Клод обнял Лялю за плечи, поверх розового пиджака. От нее пахло ежевикой.

– Что, и теперь не можешь сказать, да?

Ляля сделала застегивающий жест и отвернулась.

Трудно было притворяться, что она в курсе. Аццки трудно. Но что ей оставалось? Отец либо сидит у себя в кабинете и разговаривает по телефону, либо загорает в солярии.

Ы-ык!

Хит рыгнул, выдохнув язык пламени, и все столпились вокруг получившегося костра. Не столько затем, чтобы погреться, сколько затем, чтобы отвлечься. Друзья и родители друзей то и дело поглядывали на Лялю, вопросительно вскидывая брови – хоть бы намекнула, мол! Она в ответ только поджимала губы и пожимала плечами. «Да я бы намекнула, если бы могла!» Лагги держалась в стороне, открывая завернутый Клео увлажняющий крем. Ее чешуя уже начинала шелушиться. Ляля прекрасно понимала, как они все себя чувствуют.

«Ну где же он?!»

Джексон похлопал Лялю по плечу. Его глаз было не видно за очками, в которых отражалось пламя костра.

– А ты не знаешь?..

– Да не могу я ничего рассказывать, понятно?

Джексон испуганно отступил назад.

– Ладно, ладно, спрошу у кого-нибудь другого…

– Спроси меня! – предложила Спектра, стоявшая где-то неподалеку. – Я все знаю!

Джексон секунду поколебался, потом вздохнул – дескать, терять-то все равно нечего.

– Ты не знаешь, где Мелоди?

«Ой…»

– А как же, знаю! – ответил голосок, благоухающий фиалками. – Говорят, ее не пускают гулять за то, что она разбила отцовский мотоцикл!

Джексон фыркнул.

– У ее отца нет мотоцикла.

– Конечно, она же его разбила, вот его и нет, – ответила Спектра. – Оттого-то ее отец так и злится. Он любил этот мотоцикл сильнее, чем родного сына!

– У него нет сы… – Джексон запнулся. – Ладно, забудь.

Внезапно налетел порыв ветра. Пламя заметалось. Мэдди Горгон поспешно обратила костер в камень, пока искры не разлетелись. Снова сделалось холодно. И темно. Люди застыли.

Послышался шелест листвы под ногами, медленный и мерный. Шаги приближались.

Главный наконец прибыл.

Сердце у Ляли отчаянно забилось. Клод, почувствовав ее тревогу, а может быть, сам встревоженный, позволил себе взять ее за руку на людях. Заухала сова. Застонала Гулия.

– Наступило время, – послышалось где-то среди высоких теней. Голос мистера Д был негромким, но звучным, и восточноевропейский акцент ему очень шел, – пришла пора сделать последний шаг для того, чтобы обеспечить продолжение нашего рода.

Он выступил на поляну, залитую лунным светом. Руки по швам, плечи расправлены, черные глаза заглядывают в лицо каждому по очереди. Мистер Д явился перед своим народом с величием короля. Если бы Ляля не чувствовала себя такой несчастной и забытой, она бы им, наверно, гордилась…

– Как известно многим из старших, земля, на которой мы стоим, свята.

«Свята»? Может, он хотел сказать – «снята»? Может, дело в языковом барьере?»

Друзья Ляли переглядывались, не менее озадаченные, чем она.

– Именно на этой поляне семьдесят нормальских лет тому назад мы собрались, ища убежища от своих врагов. Страшась показать свои лица, мы рыли пещеры и уходили в катакомбы – буквально. Первые наши гробы, гробницы, лаборатории, пещеры – все это находится под нами. Но все это теперь позади, благодаря тому, что времена изменились!

– Аху-у-у-у-у-у-у-у! – взвыли Вульфы. Прочие зааплодировали. Клодин сделала реверанс.

Мистер Д вскинул бледную руку. Поляна затихла.

– Теперь нормалы и ЛОТСы живут в мире и взаимопонимании. Некоторые даже влюбляются друг в друга.

Новые аплодисменты. Фрэнки и Хит гордо улыбнулись. Но жест мистера Д снова заставил всех утихнуть.

– Толерантность – это неплохо. Но интеграция? Ассимиляция? Это смерти подобно. Если позволить их крови смешаться с нашей, они испортят нашу ДНК, ослабят наши способности, уничтожат то, что делает нас уникальными. То, что делает нас ЛОТСами. То, благодаря чему мы – выше их!

«Мы выше их?»

Гулия снова застонала.

– Теперь, когда мы свободны, мы можем поставить себе новые цели! Научить мир жить по-нашему! Дать себе волю! Наполнить мир своим потомством!

– А все эти поздравления, значит, были так, для виду! – шепнула Лагги.

Если она имела в виду, что мистер Д затеял какую-то рискованную фигню, то Ляля была с ней совершенно согласна.

Мистер Д щелкнул пальцами. Рядом с ним возник мистер Мускул с позолоченной лопатой. Предводитель небрежным кивком поблагодарил своего помощника и вскинул лопату к небу.

– Вот почему я, с помощью Рама де Нила и фирмы «Wolf Construction», приобрел эту землю, чтобы возвести на ней для вас и всех будущих поколений ЛОТСов новую школу, школу Рэдклиф!

Он вонзил лопату в глинистую почву и выворотил пласт земли.

– Официально объявляю, что строительство началось!

Многие родители разразились торжествующими криками. Большинство детей – нет. Вместо этого они обернулись к Ляле, как будто ждали, что она разъяснит им, что имел в виду ее отец.

– Почему же папа мне ничего не сказал? – пробормотал Клод.

Лагги выгнула брови, как бы говоря: «Он че, серьезно?»

Клео прищурилась: «Нет, и ты от меня это скрывала?»

«Твой папа это знал! Это же он купил землю! Все претензии к нему!» – подумала Ляля, глядя исподлобья на Рама де Нила.

«Нет, и ты скрывала это от нас с Клео?» – как бы говорил ощетинившийся мех на загривке Клодин.

«А твой папа тоже знал! Он отвечает за строительство! Все претензии к нему!» – думала Ляля, сердито глядя на Кларка Вульфа.

«Неужели Клод держит тебя за руку при всех?» – ухитрилась спросить Гулия одной-единственной усмешкой.

«Да, Гулечка, он держит меня за руку при всех! И больше я ничего не знаю и знать не хочу!» – кивком ответила Ляля.

– Так что прощайтесь со школой Мерстон, – говорил мистер Д. – С сентября все вы пойдете в первую частную школу, предназначенную только для ЛОТСов.

Фрэнки принялась ковырять швы.

Хит сунул в рот таблетку от изжоги.

Джексон обмахивался обеими руками и все искал на поляне кого-то – должно быть, Мелоди.

– Похоже, кто-то не прижился на Майорке, – сказала Спектра Билли.

Клод вздохнул:

– Видимо, этим летом я работаю на стройке…

Мистер Д принялся объяснять, что новая школа будет настоящим шедевром архитектуры. Что все занятия, кружки и спортивные секции будут рассчитаны на особые способности и нужды ЛОТСов. Что эта школа привлечет сюда ЛОТСов со всего мира – некоторые из них уже записались в нее, а некоторые даже переехали в Сайлем. Но Ляля не могла думать ни о чем, кроме конкурса «T’eau Dally». И что ей теперь делать? Взять и все бросить?