Книга Небесный скиталец - Кеннет Оппель

Рядом плакал маленький мальчик.

— Не бойся, — сказал я ему. — Наш капитан нас выручит. Я летаю с ним уже три года. Лучше капитана Уолкена не найти. Ему случалось бывать в переделках и похуже.

Когда я помогал женщине надеть жилет, она испуганно взглянула на меня и шепнула: «Я не умею плавать».

— Вам и не придется, мадам, — улыбнулся я ей. — На спасательных плотах места более чем достаточно для всех. Вы же знаете, они очень вместительные. И там такой запас еды, что можно отлично питаться неделями, если понадобится. Мы позаботились, чтобы на каждом плоту был свой повар. Вы будете довольны.

Она коснулась моей щеки. Пальцы были холодные.

— Ты славный мальчик, — сказала она.

И тут я уловил аромат ее духов, и это были духи моей мамы. Мне пришлось быстро отвернуться, горло неожиданно сжалось. Я глядел из окна на приближающуюся воду. Я тоже не умею плавать. Мы спустились уже так низко, что слышны были нетерпеливые вздохи океана, видна его грозящая смертью горбатая поверхность. Он был довольно спокоен, но не скрывал беспредельной силы своих многомильных глубин. День был ясный, и встающее солнце рассыпало по воде дрожащие бриллианты.

Я не хотел прикасаться к ним.

«Прыгай теперь же. Ты не упадешь. Ты останешься в воздухе. Ты будешь летать.

Как твой отец».

Дурацкие мысли.

Теперь все были в спасательных жилетах и ждали приказа капитана пройти к аварийным люкам. Спасательные плоты — это такие хитроумные штуки, увязанные в небольшие свертки в корпусе корабля. Один поворот рукояти — и они мгновенно надуются сжатым воздухом, и весла, и вся провизия уже будут в них уложены.

Я ходил среди пассажиров, проверяя их жилеты, стараясь успокоить их. Это было все равно что пытаться утихомирить некое огромное дикое животное, не дать ему освободиться от цепей и впасть в буйство. Одни держались за руки, другие тихонько плакали или молились. Некоторым стало плохо. Хотел бы я быть сейчас в командной рубке, с капитаном. Подавать горячий кофе и пирожные, и слушать, как спокойный голос капитана отдает приказания, и точно знать, что будет дальше. Так было бы легче сдерживать страх.

Зазвенел аварийный телефон.

Я взглянул на старшего стюарда. Наши глаза встретились. Он взял трубку.

— Мистер Лисбон слушает, сэр.

Было невыносимо видеть его лицо, пока он выслушивал приказ об эвакуации, и я опять отвернулся к окну и прищурился. Прямо впереди на горизонте виднелось куполообразное облачко светящегося тумана. Туман на море означает…

— Земля!

Это закричал я, потому что уловил промельк острого пика поверх тумана, а потом, сквозь сам туман, некий темный силуэт, встающий из воды.

— Остров! — воскликнул я, повернувшись к старшему стюарду.

— Очень хорошо, сэр, — сказал он в трубку и положил ее. Он улыбался. — Леди и джентльмены, я счастлив сообщить вам, что мы обнаружили землю и в ближайшее время совершим высадку. Капитан просит всех оставаться на местах.

Я посмотрел на Кейт. Она улыбалась. Я улыбался тоже. Мисс Симпкинс закрыла лицо руками и рыдала. Точно грозовые тучи только что рассеялись над салоном.

Я открыл окно и высунул голову как можно дальше. Туман быстро приближался, и уже было видно, что остров немаленький. Мрачный пик глядел в небо. Берег плавно переходил в склон горы. Впереди море дробилось белой пеной о коралловый риф, защищающий бирюзовую лагуну и длинный полумесяц песчаного пляжа. За пляжем росли пальмы, сначала редкие, потом все гуще, а дальше начинался сплошной лес, укрывавший остров зеленым пологом и покрывавший холмы и даже горы.

«Берег, — подумал я. — Это же естественная посадочная площадка. Достаточно ровный и просторный, чтобы „Авроре“ сесть. И похоже, это единственное плоское место на всем острове. Именно сюда капитан Уолкен посадит нас».

Нам сопутствовала удача. Мы подходили к острову против ветра, как и положено при посадке. Но возможна только одна попытка. Мы потеряли слишком много гидрия, чтобы повторить заход. Без сомнения, это будет сложная посадка: незнакомое поле, нет ни наземной команды, чтобы подхватить лини и удержать корабль, ни причальной мачты, к которой его можно надежно привязать.

Капитан уже начал снижение, довольно резко, гул сбавляющих обороты машин становился ниже. Телефон зазвонил снова. Я знал, насчет чего этот звонок, и уже направился к выходу.

— Всем по док-постам, — вдогонку мне сообщил старший стюард. — Приготовиться к посадке.

Внизу, у люка, ждала команда, вооружившись всеми запасными канатами до последнего линя, какие только смогли найти. Баз оказался рядом, и было так славно увидеть его. Он крепко обнял меня за плечи.

— Прямо совсем как раньше.

— Тебе будет о чем порассказать дома.

— Это уж точно, — ответил он.

Двери люка открылись, и стала видна вода, сверкающая внизу и все приближающаяся. Вжав голову в плечи, я смотрел на надвигавшийся берег. Вот мы над рифом в бурунах прибоя, вот над сверкающей лагуной и все снижаемся и снижаемся. Огромная рыбина невероятной расцветки мелькнула в прозрачной воде. Вот песок пляжа. Машины взревели, давая обратный ход, и корабль ощутимо напрягся, замедляясь.

— Приготовиться, парни, — сказал мистер Чен.

Я глядел вниз, песок был не более чем в двух метрах под нами.

— Пошли! — крикнул мистер Чен, и мы в один миг попрыгали в люк. Вдоль всей «Авроры», от носа до кормы, с правого и левого борта, шестьдесят матросов одновременно соскочили на землю, и за каждым разматывался канат, удерживающий огромный корабль на месте. Коснувшись земли, я едва не споткнулся, так странно было ощущать ее под ногами. Я ощущал себя тяжелым, неповоротливым, ноздри наполнили незнакомые запахи. Я покачнулся на песке и, вывернувшись, оказался лицом к пальмам. Воздух был густой. Я уже и забыл, как ненавижу быть прикованным к земле. Я дважды обмотал канат вокруг пальмового ствола, ожидая команд второго помощника. Внезапный утренний бриз налетел на корабль, и канат обжег мне ладони. Кора дерева задымилась.

— Держать крепче! — раздался крик, и на мгновение я испугался, что мы не удержим «Аврору»: она приподнялась и потянулась назад, к морю, будто тоскуя по небу. Она все еще была легче воздуха, но огромная, как океанский лайнер, и если уж двигалась, то движение это было могучим. Я зарылся пятками в песок и умолял ее остановиться. Она послушалась.

— Правый борт, притянуть натуго! — раздалась команда офицера, и я изо всех сил потянул канат, наматывая его на ствол.

Это было невероятное зрелище — величественный воздушный корабль, угнездившийся на берегу тропического острова, и пальмовые листья, гладившие его бока. Пароход посреди пустыни не выглядел бы более странно. Середина корпуса была самой широкой частью корабля, и там его брюхо едва не терлось о землю. Нижний стабилизатор весь смялся, зарывшись концом в песок. «Аврора» покачивалась во влажном воздухе. Она казалась мне миражом.