Книга Неточка Незванова - Федор Достоевский

– Что? насиделась вчера за меня? После обеда пойдем играть взалу.

Кто-то прошел мимо нас, и княжна мигом отвернулась от меня.

После обеда, в сумерки, мы обе сошли вниз в большую залу,схватившись за руки. Княжна была в глубоком волнении и тяжело переводила дух. Ябыла радостна и счастлива, как никогда не бывала.

– Хочешь в мяч играть? – сказала она мне. – Становись здесь!

Она поставила меня в одном углу залы, но сама, вместо тогочтоб отойти и бросить мне мяч, остановилась в трех шагах от меня, взглянула наменя, покраснела и упала на диван, закрыв лицо обеими руками. Я сделаладвижение к ней; она думала, что я хочу уйти.

– Не ходи, Неточка, побудь со мной, – сказала она, – этосейчас пройдет.

Но мигом она вскочила с места и, вся раскрасневшись, вся вслезах, бросилась мне на шею. Щеки ее были влажны, губки вспухли, как вишенки,локоны рассыпались в беспорядке. Она целовала меня как безумная, целовала мнелицо, глаза, губы, шею, руки; она рыдала как в истерике; я крепко прижалась кней, и мы сладко, радостно обнялись, как друзья, как любовники, которыесвиделись после долгой разлуки. Сердце Кати билось так сильно, что я слышалакаждый удар.

Но в соседней комнате раздался голос. Звали Катю к княгине.

– Ах, Неточка! Ну! до вечера, до ночи! Ступай теперь наверх,жди меня.

Она поцеловала меня последний раз тихо, неслышно, крепко ибросилась от меня на зов Насти. Я прибежала наверх как воскресшая, бросилась надиван, спрятала в подушки голову и зарыдала от восторга. Сердце колотилось, какбудто грудь хотело пробить. Не помню, как дожила я до ночи. Наконец пробилоодиннадцать, и я легла спать. Княжна воротилась только в двенадцать часов; онаиздали улыбнулась мне, но не сказала ни слова. Настя стала ее раздевать и какбудто нарочно медлила.

– Скорее, скорее, Настя! – бормотала Катя.

– Что это вы, княжна, верно, бежали по лестнице, что у вастак сердце колотится?.. – спросила Настя.

– Ах, боже мой, Настя! какая скучная! Скорее, скорее! – Икняжна в досаде ударила ножкой об пол.

– Ух, какое сердечко! – сказала Настя, поцеловав ножкукняжны, которую разувала.

Наконец все было кончено, княжна легла, и Настя вышла изкомнаты. Вмиг Катя вскочила с постели и бросилась ко мне. Я вскрикнула,встречая ее.

– Пойдем ко мне, ложись ко мне! – заговорила она, поднявменя с постели. Мгновенье спустя я была в ее постели, мы обнялись и жадноприжались друг к другу. Княжна зацеловала меня в пух.

– А ведь я помню, как ты меня ночью целовала! – сказала она,покраснев как мак.

Я рыдала.

– Неточка! – прошептала Катя сквозь слезы, – ангел ты мой, яведь тебя так давно, так давно уж люблю! Знаешь, с которых пор?

– Когда?

– Как папа приказал у тебя прощения просить, тогда как ты засвоего папу заступилась, Неточка… Си-ро-точка ты моя! – протянула она, сноваосыпая меня поцелуями. Она плакала и смеялась вместе.

– Ах, Катя!

– Ну, что? ну, что?

– Зачем мы так долго… так долго… – и я не договорила.

Мы обнялись и минуты три не говорили ни слова.

– Послушай, ты что, думала про меня? – спросила княжна.

– Ах, как много думала, Катя! все думала, и день и ночьдумала.

– И ночью про меня говорила, я слышала.

– Неужели?

– Плакала сколько раз.

– Видишь! Что ж ты все была такая гордая?

– Я ведь была глупа, Неточка. Это на меня так придет, икончено. Я все зла была на тебя.

– За что?

– За то, что сама дурная была. Прежде за то, что ты лучшеменя; потом за то, что тебя папа больше любит. А папа добрый человек, Неточка!да?

– Ах, да! – отвечала я со слезами, вспомнив про князя.

– Хороший человек, – серьезно сказала Катя, – да что мне сним делать? он все такой… Ну, а потом стала у тебя прощенья просить и чуть незаплакала, и за это опять рассердилась.

– А я-то видела, а я-то видела, что ты плакать хотела.

– Ну, молчи ты, дурочка, плакса такая сама! – крикнула наменя Катя, зажав мне рот рукою. – Слушай, мне очень хотелось любить тебя, апотом вдруг ненавидеть захочется, и так ненавижу, так ненавижу!..

– За что же?

– Да уж я сердита на тебя была. Не знаю за что! А потом я иувидела, что ты без меня жить не можешь, и думаю: вот уж замучу я ее, скверную!

– Ах, Катя!

– Душка моя! – сказала Катя, целуя мне руку. – Ну, а потом яс тобой говорить не хотела, никак не хотела. А помнишь, Фальстафку я гладила?

– Ах ты, бесстрашная!

– Как я тру…си…ла-то, – протянула княжна. – Ты знаешь ли,почему я к нему пошла?

– Почему?

– Да ты смотрела. Когда увидела, что ты смотришь… ах! будьчто будет, да и пошла. Испугала я тебя, а? Боялась ты за меня?

– Ужасть!

– Я видела. А уж я-то как рада была, что Фальстафка ушел!Господи, как я трусила потом, как он ушел, чу…до…вище этакое!

И княжна захохотала нервическим смехом; потом вдругприподняла свою горячую голову и начала пристально глядеть на меня. Слезинки,как жемчужинки, дрожали на ее длинных ресницах.

– Ну, что в тебе есть, что я тебя так полюбила? Ишь,бледненькая, волосы белокуренькие, сама глупенькая, плакса такая, глазаголубенькие, си…ро…точка ты моя!!!

И Катя нагнулась опять без счету целовать меня. Несколькокапель ее слез упали на мои щеки. Она была глубоко растрогана.

– Ведь как любила-то тебя, а все думаю – нет да нет! нескажу ей! И ведь как упрямилась! Чего я боялась, чего я стыдилась тебя! Ведьсмотри, как нам теперь хорошо!

– Катя! больно мне как! – сказала я, вся в исступлении отрадости. – Душу ломит!

– Да, Неточка! Слушай дальше… да, слушай, кто тебя Неточкойпрозвал?

– Мама.

– Ты мне все про маму расскажешь?

– Все, все, – отвечала я с восторгом.

– А куда ты два платка мои дела, с кружевами? а ленту зачемунесла? Ах ты, бесстыдница! Я ведь это знаю.

Я засмеялась и покраснела до слез.

– Нет, думаю: помучу ее, подождет. А иной раз думаю: да я еевовсе не люблю, я ее терпеть не могу. А ты все такая кроткая, такая овечка тымоя! А ведь как я боялась, что ты думаешь про меня, что я глупа! Ты умна, Неточна,ведь ты очень умна? а?