Книга Городские легенды - Рина Эм

Машина скользнула с травянистого холма в долину. Отсюда было видно высокий, изогнутый забор. Мелькнул вид внутреннего двора, стеклянный блеск воды ударил в лицо и исчез. Многоуровневая крыша и часть верхнего этажа теперь виднелись над забором. Максим оценил картину:

— Твой папа что, был миллионер?

Маша кивнула:

— Да.

— Я-асно. Его не конкуренты убили?

— Папа — коллекционер. Он родился в Аргентине, переехал лет двадцать назад вместе с мамой и коллекцией редкостей. Он никогда не занимался бизнесом, у него «старые деньги».

— То есть жил на ренту?

Маша кивнула:

— Да. Жил на ренту. Нигде не бывал, всегда дома, над книгой. Он изучал альбомы, составлял каталоги. Кроме этого его вроде ничего не интересовало. Никогда не ездил отдыхать, даже на несколько дней. Маме было очень скучно с ним. Вообще не понимаю, как они поженились! Наверное, когда разошлись, оба спокойно вздохнули. Хотя… мама ведь покончила с собой...

Максим заметил, что она разговорилась. Видимо нервничает. Это началось теперь, когда они подъехали к дому родителей. Даже сейчас она не в себе. Что же было, когда она тут осталась одна на ночь? Конечно ей мерещилось чёрт знает что.

Маша с пульта открыла ворота. Машина въехала на площадку и остановилась.

— М-да… — протянул Максим.

Он вложил в это «м-да»: «что же нужно делать, чтобы заработать на такие хоромы?!» Ему никогда такого не купить.

Маша поняла его по-своему:

— Согласна, тут очень красиво. Папа обладал изысканным вкусом. Сад невероятно хорош.

Она вышла из машины, Максим тоже. Окинул взглядом зеленеющие изумрудной травой холмики. Сад был и правда хорош. В траве тут и там фигурки зверей из камня. Очень подробно выполнены. Вот пантера, а вот медведь. В пруду будто стая цапель приземлилась, стоят, задрав в небо длинные клювы.

Над протокой между каскадом прудов мостик, на перилах сидит орел, рядом еще один, расправивший крылья.

— Целый зоопарк. Но красиво, — оценил Максим.

— Раньше этого не было. Я имею в виду зверей. Папа установил их в последний год, видимо, — сказала Маша. — ну, идём?

— Пошли. Поймаем твоего медведя, — кивнул Максим.

Он только крякнул, когда Маша, открыв стеклянные двери, шагнула прямо на белый ковролин и так и пошла, не снимая ботинок.

— Маш, ты же вроде в России родилась?

Она посмотрела вниз:

— Что? А, обувь… я всегда снимаю, но сейчас не хочется. Если останусь в обуви, я как будто не дома, понимаешь?

Он кивнул.

— Ты тоже не снимай.

Максим, который начал было разуваться, поднял голову и нагнулся снова — надеть кроссовок. В этот миг на стекло легла тень. Он резко развернулся. Никого. За спиной только пустой сад, полный каменных животных.

— Папа в последнее время помешался на каменных фигурках, — говорила Маша, — Я не понимаю, что он хотел с ними сделать. Может быть планировал открыть новое направление в стиле реализма?

— В смысле продавать статуэтки? Дело хорошее... — Максим оглядывал роскошный зал. Дерево, камень и белый ковролин. Картины на крашеных матовой краской стенах, будто яркие пятна.

— Не думаю, что он собирался чем-то торговать. Но он собрал очень много скульптур животных. Даже тут, в доме я нашла несколько штук. У рояля, в гостиной.

Она показала рукой. Рояль блистал, рядом с ним ваза с метелками сухих цветов.

— Я их все вынесла в гараж. Мне не хотелось, чтобы они были в доме.

По лестнице они поднялись на второй этаж.

— Вот, это моя спальня, — Маша открыла двери и пропустила его вперед.

Он вошёл и присвистнул.

— Что такое? — спросила Маша.

— У тебя тут целая квартира, что ли?

— Ну, тут несколько помещений, холл, гардеробная, ванная и сама спальня, — кивнула она. — А что?

— Мы с папой, мамой и братом жили в твоей гардеробной и считали, что это и есть квартира, — схохмил он, но получилось, будто завидовал.

— Я же говорю, мой отец был очень богат.

— Это видно. Так где преступник? — усмехнулся он.

Маша, которая вошла в спальню и стояла теперь посередине, проговорила:

— Странно… я отбросила его на пол, вот сюда.

Максим подошел ближе:

— Ну, если он не убежал, должен быть тут.

— Но его нет!

Маша огляделась, обошла кровать:

— Ну вот, мешочек-то на месте! А где медведь?

— Что это? — спросил Максим, глядя на шёлковый мешочек, который она подняла.

— Это мамины украшения, я собрала те, что папа не позволил забрать. Решила взять их себе, на память, сложила вчера в мешочек. Я с ними даже в ванную ходила, а потом отбросила вместе с медведем. И вот они на месте, а его нет!

Она села на кровать, вытряхнула горсть ярких камней.

— Это что, из Африки? — подошёл Максим, невольно привлечённый сиянием. — Твоя мама носила такие?

— Почему из Африки? Эти украшения делали у неё на родине. Что тебе не нравится? Слишком ярко? Там такая природа, вещи отражают её суть и…

Максим ухмыльнулся:

— Это он? Твой медведь?

— Где? — Маша изумленно уставилась на стеллаж. — Как он туда попал?! Я кинула его на пол, говорю же!

Максим подошел, протянул руку. Пришлось встать на носочки — медведь был на верхней полке.

— Ну, ты могла его туда случайно закинуть…

Он повертел в руках медведя:

— Так. Признавайся, негодяй. Зачем душил хозяйку?

Стеклянные глаза смотрели безразлично.

— Не говорит! — хмыкнул Максим и присев на кровать, поднёс медведя к глазам. — Слушай, Маш. Ты говоришь, это игрушка твоего отца? То есть он в детстве играл в неё?

Она кивнула:

— Да, его старая игрушка.

— Странно…

— Что именно? — она вытянула шею, но ближе не подошла.

— Он должен выглядеть не так. Этот как будто новый. И шерсть и глаза не царапанные.

— Папа был очень аккуратным… — произнесла она.

— Аккуратным — небрежным, не важно. Этот медведь будто вчера из магазина. Сама посмотри.

— Не хочу, — она убрала руки за спину.

— Да брось. Смотри, ничего не будет, — Максим положил медведя себе на шею. Усмехнулся, наблюдая за ее реакцией: — Маш, это игрушка, всего лишь.

В этот момент внизу, в холле