Книга Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023 - Леонид Шунар

на металлолом, как и самого робота. Отдельные механизмы перестали работать - сказались последствия не столько драки, сколько износа внутренних деталей.

По закону я должен был вызвать группу мусорщиков. Они приехали на пыльном грузовике - два коренастых человека в желтовато-коричневых комбинезонах резво выпрыгнули из кабины, под задорные шутки между собой распахнули двери и выкатили ящик с эмблемой мусорной компании "Новая радость! Отдай старого, купи нового робота!". Отец и мать ходили по коридору и стучали в дверь моей комнаты, но я закрылся на замок.

Днем раньше я заставлял себя выключить Фила: всего-то открыть панель на спине и держать нажатой синюю кнопку. Сидел с поднятой рукой и оттопыренным указательным пальцем несколько секунд. Не смог.

- Спасибо еще раз за совет.

- Всегда готов помочь, - сказал Фил. - Приехал датчик Эльтекова?

Я огляделся. На столе лежала небольших размеров коробка, запечатанная. Надо же, память отбросила минуты, когда ноги сами отвели на почту, ватные руки забрали посылку.

- Получил. Без него не принимают на утилизацию.

- Сколько он стоил?

- Неважно.

На самом деле я вложил часть накоплений с подработки и занял половину суммы у однокурсников.

- Дорого я тебе обошелся.

- Дорого или нет, но ты для меня стоишь намного больше. Пойми, если я тебя оставлю и снова влезу в долги, чтобы починить, ты не прослужишь и года. Детали слишком дорогие, один новый корпус не купят даже мои родители.

Я встал и раскрыл коробку, зажал в дрожавшей руке кусок кабеля с резьбовым разъемом с одной стороны и цилиндрическим корпусом с другой. Внутри был блок чувствительного элемента Эльтекова. Подсоединил его и перезагрузил робота. Включившись, он попытался резко встать и упал с грохотом выпавшей из чьих-то рук жестянки. Я помог ему встать.

- Ты как?

- Готов к вашим поручениям. Прошу говорить четко и ясно, но по многим деталям - голосу, невербалике и наклону головы - я считаю необходимым убрать комнату для приезда гостей, также стоило бы выслушать ваши душевные излияния.

Робот замолчал.

- Послушай, ничего делать не нужно, просто сиди и жди команды ехать с мусорщиками.

- Хорошо.

Мы погрузились в тишину, нарушаемую шарканьем ног родителей к за дверью. Я не сказал Филу, что вчера поговорил с отцом и мамой, сказал, как сильно их люблю и не представляю жизни без них. Мама расплакалась, отец часто заморгал и обнял меня.

Мусорщики долго трезвонили в дверь. Я слышал, как, чертыхаясь, отец открыл им, и квартира тотчас наполнилась шумными голосами.

Я открыл проход в свою комнату и осмотрел ввалившихся мужчин с лицами откормленными и небритыми. Грязными руками они взяли Фила и погрузили в ящик.

- Вчера мы с вами обсудили детали утилизации, - сказал стоявший в дверях отец. - Решили, что с ним будет?

- Планы изменились. Его мозг может пригодиться, а вот все остальное отдадим на переработку, - ответил один из грузчиков. - Сейчас выкупают хорошие детали, дополняют их новыми и собирают отличные подержанные модели. Ваш, скорее всего, станет новеньким через какое-то время. Всего хорошего!

И они увезли друга туда, откуда пока не вернулся ни один робот.

***

Я окончил университет с синим дипломом и покинул родной город, получив предложение по работе. Женился, завел детей. Родители писали, звонили каждую неделю, просили вернуться. Они развелись через год после моего отъезда.

Спустя десять лет я вырвался из круговерти дел, взял недельный отпуск и приехал в город, где каждая улица отдавалась частотой дыхания, лица прохожих казались родными, а дома глазницами окон смотрели с теплотой. Прогуливаясь по улицам, вспомнил о родном месте в лесу и решил в него заглянуть, но чем ближе подходил к нему, тем тяжелее становились ноги. Я с трудом их передвигал, пока не заставил себя преодолеть последние двадцать метров. Сосны лежали на своем месте, поросшие мхом и грибами. Сухих деревьев стало больше, они отцвели и кривыми щупальцами торчали из земли то тут, то там, словно предвещая болезнь всей растительности.

Домик, покосившись, стоял на прежнем месте. Пробив крышу, торчали ветки дерева с бело-лиловыми цветами. Изогнувшись в битве с моим скромным сооружением, они смотрели в небо и будто бы тянулись к могучим соснам за помощью.

Дверь висела на одной петле и постанывала от дуновений ветра. Рисунки, надписи детворы коробили глаз, но куда без них.

Я толкнул дверь. Она слетела с ржавой петли и рухнула на влажную землю. Хотелось глотнуть, но слюны в горле не оказалось. Язык прилип к небу, дрожащей рукой коснулся своего лба и обнаружил прилипшие копны волос - пот крупными каплями проступил еще на подходе к лесу. Часто заморгал, как отец, когда я говорил ему, как сильно он мне дорог. Стало щекотно от текущих по щекам слез.

В домике, изрисованном маркерами, краской и облепленном смешанной с грязью листвой, сидел Фил. Он застыл в немом ожидании, из пустой глазницы вытекла и застыла капля масла. Ствол дерева криво пробил пол, вырос между металлических ног и нашел путь через голову робота, прошив ее насквозь и найдя выход через прохудившуюся крышу к небу.

Майк Гелприн

Канатоходец

В звездную рождественскую ночь, ступая босыми пятками по снегу, из цирка Честняги Аршамбо ушла Удача. Она выбралась из-под полога шапито, с минуту постояла, прощаясь, и по тающему под ногами насту заскользила через Марсово поле на свет фонарей с улицы Бурдонне.

Удача ушла вслед за переманенным в заведение Арно укротителем синьором Караччоло, двумя его медведями, макакой и наездницей мамзель Фрике, которую синьор укрощал по ночам, в свободное от медведей время.

Удача ушла, но Честняга Аршамбо, пробудившись поутру, об этом не подозревал. Шапито прибыл в Париж накануне Рождества, юбилейного, тысяча девятисотого по счету. Праздничное представление принесло немалые барыши, а новогоднее сулило еще большие. Почесываясь и позевывая спросонья, Честняга спрыгнул из кибитки на снег. Раскланялся с парой-тройкой любопытствующих столичных буржуа и в следующий миг обнаружил, что в привычном глазу антураже не хватает шатра с медвежьей клеткой. Честняга Аршамбо слыл непревзойденным пройдохой, и когда выяснилось, что вокруг пальца обвели его самого, сдерживать гнев не стал. Следующие полчаса затаившееся под снегом Марсово поле смущенно ежилось под ураганом отборных ругательств на языках всех одиннадцати стран, по землям которых когда-либо странствовал с бродячим цирком Честняга.

Беппо попался под горячую руку владельцу заведения, когда поток брани у того еще не полностью