Книга Призрачный шанс - Бриттани Келли

стоят накрытые тарелки, и мерцающие конусные свечи заливают комнату теплым светом.

Тара дважды хлопает в ладоши, и верхний свет выключается, оставляя комнату освещенной свечами.

— Магия, — говорит мне Тилли сценическим шепотом.

— Датчик, — поправляет Тара, ухмыляясь своей тете. — Присаживайся. Ничего особенного…

— Не надо этого дерьма про скромного повара, Тара, — ворчит Тилли. — Это шикарно. Она приготовила все сама. Жареный цыпленок, запеченный картофель, нарезанная вручную французская стручковая фасоль … и, кажется, торт «Черный лес»?

— Да. — Тара кивает. — Торт вышел просто чудовищный. Не знаю, стоит ли мне его подавать.

— Звучит невероятно, — говорю я серьезно.

Еще лучше? Она приготовила его для меня.

Этот ужин при свечах, домашний и трудоемкий, не был частью нашей фиктивной сделки о свиданиях.

Но она все равно сделала это — и никогда еще идея жареной курицы не нравилась мне так сильно.

Глава 15

Тара

За столом воцарилась тишина — не та неловкая тишина, которую я ожидала, а тишина голодных людей, наслаждающихся тем, что перед ними на столе.

Я украдкой поглядываю на Уорда между своими порциями на вилке, а Тилли продолжает многозначительно смотреть между нами.

— Очень вкусно, — говорит Уорд, накладывая себе еще один кусочек жареной курицы. — Не помню, когда в последний раз кто-то готовил еду для меня.

— Ты сам готовишь для себя, — говорит Тилли. — Какая разница?

— О, прошу, — говорю я. — Как щедро со стороны женщины, которая заставила весь город готовить еду для своей бедной племянницы. — Раздается фырканье, и уголок рта Уорда растягивается в улыбке.

Я начинаю думать, что ошибалась на его счет.

Может быть, дело в том поцелуе, или боли, которую я увидела на его лице, когда он встретил свою бывшую, или в том, что мне просто нравится с ним разговаривать. По крайней мере, когда он выспавшийся.

А может быть, это потому, что я уже очень давно ни с кем не встречалась, а Уорд горяч, доступен и — в некоторых случаях — очарователен.

Он не может вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для него, а я не могу вспомнить, когда в последний раз занималась сексом.

Мои щеки горят, и я глотаю слишком быстро, подавившись зеленой фасолью.

Тилли шлепает меня по спине, и я кашляю, выплевывая еду.

Это еще раз доказывает, что думать о сексе и Уорде Карлайле в одном предложении — плохая идея.

Но… пока я ем, мой взгляд все время останавливается на нем.

— Это было так вкусно, милая, — говорит тетя Тилли, протягивая руку к бутылке белого вина, охлаждающейся в серебряном ведерке. — Вино?

— Да, пожалуйста, — говорю ей. — Я рада, что тебе понравилось.

Она наливает мне бокал, затем поднимает брови на Уорда.

— Конечно, я выпью немного. Это Амонтильядо?

Я чуть не выплюнула вино на стол, а он ухмыляется, как будто получил какую-то награду.

— Это шардоне, — говорит ему тетя Тилли.

Надо будет подарить ей антологию По перед Хэллоуином. Я кусаю себя за щеку, но Уорд продолжает ухмыляться, похоже, довольный тем, что рассмешил меня.

Это чертовски очаровательно, черт возьми.

— Тилли права, это было восхитительно. Спасибо, что приготовила для нас.

— Мне понравилось. Это весело — готовить не только для себя. Хорошо, что у меня есть время на это, и большая, хорошо укомплектованная кухня, которой можно воспользоваться. — Я подталкиваю Тилли локтем.

— Ну, ты можешь пользоваться моей кухней, когда захочешь.

— Я никогда не находила времени, чтобы просто… наслаждаться готовкой. — Я нахмурилась, помешивая вино соломенного цвета в своем бокале. — Нет, это неправда. Я имею в виду, что не делала этого для себя с тех пор, как открыла магазин таро и чая. Это так странно — просыпаешься и не надо готовить калачи или варить кофе. Странно ложиться спать, когда в холодильнике не стоит тесто для выпечки на завтра.

— Ты сама готовила все калачи? — голос Уорда звучит озадаченно, свет свечи пляшет на его крепкой челюсти. — Почему было не отдать это на аутсорсинг?

— Я всегда так говорила, — говорит Тилли. — Но моя Тара невероятно упряма.

Я пожимаю плечами.

— Я знала, что могу сделать это за меньшие деньги. Пусть накладные расходы будут ниже.

Уорд поднимает на меня бровь.

Я вздыхаю.

— Да, да, за счет моего личного времени, я знаю.

— Я не собирался этого говорить. — Он наклоняется вперед, опираясь локтями на стол. Его рубашка натянулась, подчеркивая бицепсы. Неужели все эти мышцы от работы в саду? Думаю, это возможно.

— А? — Я моргаю.

— Я хотел сказать, что ты, должно быть, очень талантлива, раз не только занимаешься розничной торговлей, но и делаешь калачи…

— И листовой чай, — перебивает его тетя. — И не забывай о ее таланте гадать.

Чувство вины захлестывает меня.

— Скорее, я читаю людей, — бормочу.

— Нет, — резко отвечает Тилли. — Это неправда.

— Похоже, она действительно хорошо умеет читать людей, — говорит Уорд, потягивая вино.

— Спасибо. — Я шлепаю рукой по столу. — Видишь? Хорошо разбираюсь в людях.

— Нет. — Тилли качает головой и допивает свое вино, которое почему-то уже закончилось. — Она умеет читать людей. Конечно, умеет. Она моя племянница и дочь моего сердца.

— Тилли. — Я потянулась к ее руке, но она отпрянула.

— Нет, если ты начнешь мне сочувствовать, мы обе начнем плакать, а мы не можем показывать свою слабость перед врагом. — Она улыбается мне, и у меня в груди все сжимается от любви к ней.

Уорд смеется, качая головой в недоумении.

— Плакать — это не слабость, и я никогда не был врагом. Злился ли я на тебя? Да. Но ты сама это начала, Тилли.

Она всхлипывает, и свечи на столе разом меркнут, когда включается кондиционер.

По крайней мере, мне показалось, что кондиционер включился… но прибор находится прямо за пределами комнаты, и он по-прежнему молчит.