Книга Сто имён одной воровки - Леди Ирбис

а простая девка, потеряли к Мие всякий интерес и вернулись к игре в гонт да питию какой-то мерзкой жижи, лишь отдалённо смахивавшей на пиво.

Ключей от номеров, как видно, здесь не полагалось, да и постояльцев видно не было, так что Мия, пробурчав слова благодарности, поднялась по угрожавшей проломиться под ногами лестнице и наугад открыла одну из дверей. Как она и предполагала, снаружи двери не запирались, а вот изнутри на них были навешаны широкие щеколды. Заперевшись и покрепче закрыв ставни, Мия сбросила плащ с сапогами и ничком упала на набитый соломой и клопами матрац, после чего почти сразу же заснула.

По утру она покинула трактир с первыми лучами солнца, дабы не столкнуться с трактирщиком или другими постояльцами, в чьих добродетелях Мия совсем не была уверена. После целого дня в седле бёдра одеревенели, а от сна на жёсткой, неудобной кровати тянуло спину, так что, забираясь в седло и направляя бурого прочь от постоялого двора, Мия без устали поминала недобрыми словами и мастера, и господина Сибелиуса, и его единорога, и всех его копытных родичей. Мысль затаиться где-нибудь на несколько дней, а потом вернуться к Вагану и доложить, что слухи врут и никакого единорога в зверинце нет и в помине, с каждым шагом коня, болезненно отдававшемся в пояснице, казалась всё более привлекательной. Она начала даже мысленно прикидывать, во сколько ей обойдутся три-четыре ночёвки в том захудалом трактире, когда приметила впереди любопытную компанию.

На обочине, немного съехав в придорожные кусты, стояла телега, крытая натянутым на высоких дугах полотном. Запряжённый в неё рыжий конь лениво щипал траву, рядом с ним, отмахиваясь от мух хвостом с пушистой кисточкой на конце, пасся ослик. Тощий мальчишка лет десяти, не старше, как видно, изнывавший от скуки, бил по дороге сорванной веткой, поднимая пыль, а перед телегой склонились двое его спутников. Один, пожилой мужчина с седыми короткими волосами, орудовал над осью телеги, а другой, молодой и по пояс обнажённый, держал в руках, как видно, весьма тяжёлое колесо. Мия даже засмотрелась на то, как под бронзовой от загара кожей бугрились на его спине и плечах рельефные мышцы, а на спине сверкали под солнечными лучами бисеринки пота.

— Нужна помощь? — поравнявшись с телегой, она остановила коня.

Конечно, чинить телеги Мия не умела, но и не предложить не могла. Чем-то ей эта компания приглянулась. Она прекрасно знала, какие угрозы могут в себе таить встречи с незнакомцами на дороге, но эта троица не внушала никаких опасений, а своему чутью Мия привыкла доверять.

— Спасибо, дочка, — обернувшись, старик стёр рукавом рубахи пот с изъеденного морщинами лба и улыбнулся ей широкой и приветливой улыбкой, — мы как-нибудь сами. Давай-ка, Вик, насаживай.

Вик напрягся, приподнял колесо и надел его на тележную ось, после чего поднялся и тоже глянул на Мию. Глаза у него оказались ярко-голубыми и лучистыми, словно два осколка полуденного неба. Посмотрев на его заросшее густой щетиной, взмокшее от натуги лицо, Мия достала из седельной сумки бурдюк с водой и протянула ему, парень принял его с поклоном, словно бы Мия была какой-то благородной госпожой, но потом широко улыбнулся, демонстрируя ряд на удивление белых ровных зубов, и подмигнул.

— Куда направляетесь? — спросила его Мия.

— На ярмарку в Вонтшур, — напившись воды, парень вернул бурдюк и жестом указал себе на голову, Мия выплеснула остатки воды ему на волосы и плечи, любуясь тем, как намокшие рыжевато-каштановые пряди облепили его шею и капли воды стекали по мускулистому торсу, — мы вроде как эти, бродячие артисты, или как там говаривают.

Запряжённый в телегу рыжий конь фыркнул и потянулся обнюхать бурого. Стукнув ещё пару раз молотком, старик закончил прилаживать колесо и поднялся, кряхтя и держась за спину.

— А ты, дочка, куда путь держишь?

— Я-то? Да тоже в Вонтшур. Дядька у меня там, лавку скобяную держит.

Старик уже забрался на козлы, мальчишка выбросил ветку и оседлал ослика. Вик ещё раз улыбнулся Мие и потрепал бурого по морде, тот дружелюбно ткнулся носом ему в шею.

— Давай-ка с нами до города? Можешь в телеге устроиться, в теньке, а я на твоём жеребчике прокачусь.

Предложение показалось слишком уж заманчивым. Вряд ли этот Вик умел читать мысли, но желание Мии вылезти из опостылевшего седла он и вправду угадал. До поворота к особняку благородного господина с его зверинцем был ещё день пути — так почему бы не провести его с удобством и в весьма приятной компании? Обхватив Мию за талию, Вик помог ей слезть с бурого и прижал к себе чуть сильнее, чем того требовалось, да и задержал в объятиях немного дольше, чем дозволялось любыми нормами приличия, но Мия и слова против не сказала — прижиматься к мускулистому телу и вдыхать его терпкий мужской запах было даже слишком приятно. Пожалуй, с каждым мгновением эта вылазка становилась всё лучше и лучше, а от некоторых мыслей о том, как может пройти грядущая ночь, по животу прошлась волна щекочущих мурашек.

В сравнении с седлом телега показалась едва ли не королевской каретой. На полу валялось свежее сено и груда мягких одеял, на которых Мия с удобством расположилась, полотняный полог надёжно укрывал от солнца, а сидевший на козлах старик — то есть дядюшка Гейб, как его звали, — всю дорогу травил байки, и убаюканная его монотонным голосом, а также тихим скрипом и мерным покачиванием напоминавшей громадную люльку телеги Мия пару раз проваливалась в сон.

Глава III. Девы и единорог. Часть III

Солнце уже клонилось к закату, когда они нашли хорошее место для ночлега, отъехав от главного тракта по узкой дороге, как видно, ведущей к одному из бесчисленных виноградников. Телегу остановили на небольшой, поросшей белым клевером полянке, невдалеке от которой журчал ручеёк, Вик, уже спрятавший свои роскошные мускулы под мешковатой рубахой, распряг и расседлал коней, стреножил их и пустил пастись, мальчишка, которого, как оказалось, звали Олли, пошёл собирать хворост, а Мие дядюшка Гейб выдал котелок с парой бурдюков и отправил к ручью за водой. Поднявшись немного выше по течению, она нашла укромное место, где смогла не только набрать воды, но и наскоро помыться. Хорошо, что хоть крови уже кончились и больше не было нужды набивать бриджи тряпками. Вернувшись на полянку, она повесила котёл на рогатину над уже разведённым костром.

— Садись-ка сюда, дочка, — дядюшка Гейб поманил её пальцем и похлопал по расстелённому одеялу рядом с собой, — поможешь