Книга Антропоцид - Игорь Строков

всегда можешь обратиться ко мне, если что-то пойдёт не так.

— Спасибо, Костя.

Я обнимаю Лизу. Мне хочется поцеловать её, сократить дистанцию. Именно об этом я думал, когда звал её сюда. Но сейчас я понимаю, что нельзя.

Мы не в том положении. Она не в том эмоциональном состоянии. Когда Лиза будет готова к следующему шагу, она даст мне знать. Я уверен.

Но сейчас, когда мы обнимаемся среди звёзд, я окончательно чувствую себя живым. Почему я не вышел из своего кокона раньше?

У меня хорошая память. Почему же я забыл, что такое жить?

#004 // Реальная опасность // Аврелия

Здесь очень ветрено. Находиться на крыше семидесятиэтажного здания мне почему-то страшно. У меня такое чувство, будто крыша сейчас наклонится, и я покачусь вниз. Хочется как можно быстрее спуститься по лестнице. По-моему, я даже чувствую напряжение в своём ненастоящем теле.

Кажется, это боязнь высоты. Она нелогична, ведь я стою в самом центре крыши, и мне ничего не угрожает. Но чувства, насколько я понимаю, нелогичны сами по себе.

А вот Кристина стоит на краю. Её волосы развеваются от ветра, она закрывает глаза и, насколько я могу судить, наслаждается моментом. Глаза Кристины закрыты, она слегка улыбается. Я боюсь за свою хозяйку, хотя понимаю, что в метавселенной ей ничто не угрожает. Ещё один абсурдный страх.

Чтобы отвлечься, я отвожу от неё взгляд. Опасность перестаёт казаться таковой, когда ты не можешь её видеть — ещё один элемент абсурдности человеческой логики, который зачем-то в меня заложили. Так дети прячутся под одеяло, чтобы на них не напал выдуманный ими монстр, якобы живущий под кроватью.

Моему взгляду открывается вид на симуляцию Москвы. Частокол из высотных зданий то и дело разбивается парками и скверами. Архитектура города визуально привлекательна. Насколько мне известно, раньше это было не совсем так из-за обилия так называемых «хрущёвок» — домов, которые в принципе не имели ничего общего с архитектурой. Сейчас их все снесли.

Вид с высоты на красивые дома, зелёные кроны деревьев и Останкинскую башню вдали знакомит меня с ещё одним чувством. Это так называемое чувство прекрасного. Не то, чтобы я считала московскую архитектуру или природу чем-то прямо прекрасным, но это чувство называется именно так. Лично я считаю это слово чересчур категоричным. Мне кажется, здесь правильнее будет сказать «чувство красивого».

Мне здесь нравится. Люди создали удивительный мир.

— Любила же я по крышам гулять, — говорит Кристина. — Родители иногда ловили, отвешивали за это. Но здесь так спокойно. Пока ребята носились по крышам вместе, я ходила одна. Как тебе здесь, Аврелия?

— Страшно, — признаюсь я. — Разве людям не должно быть тоже страшно?

— Должно, конечно. Но в этом и смысл.

— Я не понимаю, как можно наслаждаться страхом.

Кристина смотрит на меня и будто что-то хочет сказать, но только отмахивается:

— Ай, забудь. Я, в общем-то, привела тебя сюда не видами наслаждаться. Есть предположения, зачем мы здесь?

— Перед тем, как привести меня сюда, ты загрузила в мою память техники боя на мечах и данные о сражениях в метавселенной Homeland. Предполагаю, что ты хочешь со мной подраться. Но не улавливаю логику. Из чего делаю вывод, что такое решение основано не на логике, а на чувствах. Обычно это объясняет непоследовательность человеческих действий. Ты испытываешь ко мне неприязнь?

Кристина смеётся.

— Я не собиралась с тобой драться, — говорит она. — Просто после всей этой фигни с Амальгамой я даже и не знаю, чего нам дальше ожидать. Думаю, будет полезно, если ты научишься сражаться. Будем тренировать тебя.

— Ты загрузила в мой меч ряд скриптов. Преимущественно они направлены на уничтожение или обезвреживание ботов. Прости, я не учла этот момент в своих суждениях.

— Не беспокойся, всё нормально. Разберёшься, как они работают?

— Думаю, да.

— Ну, тогда начнём. Готова?

Кристина отходит от края крыши и достаёт что-то вроде указки. Она взмахивает ей так, как в массовой культуре представляется взмах волшебной палочкой, и за её спиной появляются пять ботов. Они выглядят как люди в серых плащах, вооружённые пистолетами.

Но у меня только меч!

Хотя меч необычный. Судя по всему, у меня есть скрипты, которые подходят для такого случая. Я выставляю меч перед собой. Надо лишь отдать ему мысленную команду. Я подгружаю знания о скриптах и подбираю нужный.

«Ускорение».

Мир вокруг замедляется. На самом деле, это я ускорилась. Долго в этом режиме находиться не стоит, выделенные мне ресурсы слишком ограничены. В меня летят пули, я вижу их и могу предсказать траекторию. Я могла бы просто увернуться от пуль, но вместо этого предпочитаю опробовать другой скрипт. Я задираю меч лезвием вверх и снова отдаю команду.

«Щит».

Полупрозрачное силовое поле исходит из лезвия на полметра в каждую сторону. Пули сгорают в нём, не долетая для меня. Я делаю рывок к первому боту и просто протыкаю его насквозь. Он падает и исчезает.

Голова становится тяжёлой. Моих ресурсов не хватает на то, чтобы долго находиться в этом режиме. Пожалуй, этот скрипт не стоит долго использовать.

«Выключить ускорение».

Я двигаюсь к следующему боту уже в нормальном темпе, продолжая прикрываться щитом.

«Остановка».

Слегка касаюсь противника мечом, и он замирает. Судя по всему, это на случай, если кого-то не будет получаться убить.

Мне в плечо попадает пуля, я падаю. Становится очень страшно. Я что, сейчас умру? Но нет, ничего не происходит.

А я ведь даже не чувствую боли, в отличие от людей. Мне кажется, это серьёзная недоработка. Боль — важная сигнальная система.

— Они холостые! — кричит мне Кристина. — Сражайся!

Я встаю и осматриваюсь. Три бота. У меня есть ещё два скрипта, которые надо опробовать.

«Бластер».

Я направляю меч на одного из ботов, и из лезвия выстреливает белый энергетический шар, который моментально его сжигает.

«Волна».

Я буквально вонзаю меч в бетон, и по земле прокатывается волна энергии, которая сносит ботов с ног. Но они не умирают, и быстро поднимаются. Один из них начинает стрелять, второй уходит в сторону. Я активирую щит и иду на стреляющего бота напролом.

Меня захватывают сзади за шею. Второй бот зашёл мне за спину, пока я занималась первым. Он валит меня на поверхность крыши и направляет в лицо