Книга Сгорая от любви - Клаудиа Дэйн

– Ах вот почему ты постоянно стараешься меня учить!

– Но безуспешно!

– Разве? – улыбнулся Вулфред. – Но ты забыла о том, что приучила меня ежедневно принимать ванну.

– Пусть небольшая победа, но мой нос уже ее почувствовал!

– А глаза?

– Мои глаза?

– Да, твои глаза. Ты разве не заметила в них кое-какую перемену? Я в твоих – заметил.

Он заметил? Если так, то Вулфред до сих пор ничем себя не выдал. К какой новой хитрости он собирается теперь прибегнуть? И будет ли впредь замечать ее женскую красоту, если она не отметила его – мужскую? Хотя вряд ли его можно было назвать очень уж красивым! Да, Вулфред был высокого роста, с золотистой кожей и великолепно развитой мускулатурой.

Мелания постаралась загасить непонятный пожар, разгоравшийся у нее под животом, и принялась уверять себя, что Вулфред как был саксом, так и остался им. Просто теперь он выглядел несколько чище.

– Ну так что же? – с нетерпением спросил Вулфред. – Ты так и не видишь во мне никаких изменений?

– Вижу. Волосы стали длиннее, чем раньше. Тебя сейчас можно было бы принять за вымытую лошадь, если бы зубы были побелее.

Она говорила неправду. Зубы Вулфреда были на удивление белыми и чистыми. Он всегда за ними следил, а потому замечание Мелании его укололо.

Он сделал обиженную мину и досадливо сказал:

– Я надеялся, что теплая вода римской бани и кусок хорошего мыла смоют ненависть с омерзительной римской девчонки и можно будет разглядеть красивую женщину. Но теперь убедился, что никакая вода и никакое мыло не смогут превратить злобу разъяренного младенца в женское тепло.

Слова Вулфреда показались Мелании тем более обидными, что были сказаны намеренно безразличным тоном. Вулфред даже не смотрел в ее сторону.

– Ты хочешь тепла женского тела, сакс? – спросила Мелания, сморщив нос. – Или тебе оказалось мало огня ненависти, который охватил меня всю, когда я впервые увидела твою измазанную физиономию там, где ее никогда не должно было быть, – в моем доме?

– Только маленький ребенок скулит по дому! – проговорил Вулфред.

– И женщина, у которой отняли ее родной дом! Пойми, глупый сакский пес, я – та женщина. О том, что я женщина, может сказать тебе любой из твоих воинов. Спроси у них, если не веришь!

Вулфред смотрел ей в лицо и читал огонь почти звериной ненависти, таящейся под искрящейся голубизной глаз.

– Хорошо, допустим, я спрошу у них, маленькая римлянка. И что же, ты думаешь, они мне ответят? Скажут, что у тебя нежная женская грудь? Что у тебя гладкие бедра с изящным изгибом? Что у тебя черные пышные волосы, мягкие, как чистая шерсть? Или они расскажут мне, какие у тебя чувственные и маленькие губки, к которым так и хочется прильнуть?

Лицо Вулфреда приблизилось почти вплотную. Но все же Мелания не могла понять, чего он хочет. Уничтожить ее или любить?

А Вулфред продолжал говорить: – Смогут ли они сказать мне о тебе нечто такое, чего я еще не знаю?

Мелания видела свое отражение в его голубых, горящих скрытым пламенем глазах. И теперь сомнений у нее уже не осталось.

Да, он хочет ее! Она не только видела, но и чувствовала его желание!

Итак, она добилась того, что должно было стать первым шагом на пути к мести!

Мелания пробудила в саксе желание. Но она не жаждала его прикосновений. Как раз наоборот: Мелания опасалась, что поцелуй Вулфреда испепелит ее легкие, а объятие – задушит. Поэтому она не могла позволить ему даже слегка дотронуться до себя. Ибо теперь, когда Мелания поняла, что Вулфред хочет ее, ей оставалось лишь выбрать момент, чтобы убить его. Она улыбнулась горевшему на его лице непреодолимому желанию и сказала с усмешкой:

– А ведь ты хочешь меня, сакс!

Вулфред отскочил от нее как ошпаренный и что-то пробормотал на своем варварском языке. Увидев растерянность на его лице, Мелания уже откровенно расхохоталась.

– Я не шучу, – сказала Мелания. – Ты проявил изобретательность, пытаясь меня добиться. Это делает тебе честь!

Вулфред долго и очень внимательно смотрел ей в лицо. Потом сказал, стараясь скрыть смущение:

– Ты говоришь, что я хочу тебя, но почему-то улыбаешься? От радости или потому что считаешь, будто одержала полную победу надо мной? Если – последнее, то ответь мне на вопрос.

– Задавай.

– Ты будешь все так же высокомерно улыбаться, если я скажу, что намерен овладеть тобой?

Усмешка мгновенно сбежала с лица Мелании. В нижней части живота началась форменная буря, когда она представила себе огромного сакса лежащим на ней.

– Значит, ты решил овладеть мною? – прошептала Мелания, задыхаясь от бессильной ярости. – Я сказала, что заметила в тебе некоторые проблески интеллекта. Но обладать собой я тебе не позволю!

Вулфред вскочил на ноги как ужаленный и схватил Меланию за обе руки повыше локтей. Она почувствовала боль, но ничего не сказала и никак не прореагировала на его грубую выходку. Нет, ему не удастся распоряжаться ею, как вещью!

Вулфред молчал, но глаза его горели каким-то почти звериным огнем. Как маленькая римлянка посмела сказать ему, что не позволит обладать ею?! Так пусть почувствует, что ему ничего не стоит добиться своего!

И он еще сильнее сжал руки Мелании. Его глаза сделались совсем безумными. Мелания уже видела перед собой человека, обладающего страшной силой и лишенного способности мыслить, беспощадного, все зло которого было направлено против нее.

Ярость Вулфреда стала союзницей его предполагаемой жертвы, как и его плотское желание к ней. Сейчас Мелания предельно ясно почувствовала, что стоявший перед ней мужчина – ее смертельный враг. Враг, не знающий пощады. А значит, и она к нему будет беспощадной! Потому что она – римлянка, а он – сакс. И ни он, ни она не должны забывать ни на минуту, кто они.

Мелания почувствовала в себе прилив уверенности и силы.

– Я никогда не соглашусь тебе принадлежать, – холодным тоном сказала она.

– А мне и не надо твоего согласия! – ответил Вулфред с улыбкой на лице.

– И уж совершенно определенно, не буду тебе помогать, если все-таки такое и произойдет против моей воли!

– Твоя помощь также не потребуется!

– Да, ведь я совсем забыла, что ты привык брать силой все, что только захочешь, не спрашивая чьего-либо согласия. А теперь решил добавить к списку своих жертв и меня. Наверное, желание обладать мною в тебе уже перевалило через край!

Он был слабее ее, поскольку безумная страсть ослепляла и ослабляла его. Ее холодная голова давала ей немалые преимущества и даже становилась весомым оружием против врага.