Книга Боярышниковый лес - Мейв Бинчи

самый несокрушимый аргумент на свете.

– Где именно меня не было? – уточнила я.

– В гостинице. Нам с Уилфредом там назначили встречу инвесторы. Так случилось, что там же шла игра в бридж. Мы решили поучаствовать, и я познакомился с Дженис.

Я поняла, что мне подложила свинью собственная мать. Ну почему она взялась учить Франклина играть в бридж? Не сделай она этого, он бы никогда не встретил эту Дженис. И наша жизнь была бы безоблачной.

Я знала, что мне обязательно нужен план. А пока у меня его нет, необходимо сохранять спокойствие.

– Что ж, Франклин, как есть, так есть, – широко улыбнулась я. – И я искренне надеюсь, что вы с Дженис будете счастливы вместе.

– Ты – чудо! – воскликнул он. – Знаешь, я рассказал Дженис о нашем с тобой соглашении, но она ответила, что ты ни за что не станешь его соблюдать. А я был уверен, что станешь, что ни один из нас его бы не нарушил. И я оказался прав. – Он стоял, лучезарно мне улыбаясь и пребывая в восторге оттого, что не обманулся в ожиданиях.

Он что, рехнулся? Не видел, что со мной произошло, – свет для меня померк? Не слышал, как в моей голове что-то щелкнуло и вокруг меня закрутился вихрь? Может, дело было в последствии сильного потрясения. Или нервном срыве. Или начале безумия. Я никогда еще не чувствовала себя так, словно вот-вот свалюсь в обморок. Мир перед глазами раскачивался, то приближаясь, то удаляясь.

Но ни о каком обмороке и речи идти не могло, мне нельзя было показывать ни малейшей слабости. В моей жизни наступил переломный момент. Теперь требовалось придумать план, как вернуть Франклина. Он не должен был догадаться, что весь мой мир сейчас рушится.

Я сказала Франклину, что мне нужно спешить: в бутике поздним вечером случился завал и просто необходимо уехать. Пожелала им с Дженис всех благ и сбежала из дому. Я уже пять лет не курила, а сейчас купила себе пачку сигарет. Потом пришла в бутик, села за стол и залилась слезами.

Кевин оказался рядом. Заядлый курильщик, он подсел ко мне и похлопал по руке.

Не успела я рассказать, что стряслось, как он начал делиться со мной собственными горестями.

– У меня самого не все слава богу, Бекка, – сказал он, и тут я заметила, какое у него измученное, осунувшееся лицо.

– Что у тебя случилось, Кевин? – поинтересовалась я вежливо, хотя мне не было до него никакого дела.

Наверное, что-нибудь не то с фургоном, мало заказов такси, угадал всего два счастливых номера в лото – да кому какая разница? Кого это, черт возьми, заботит, когда Франклин бросает меня ради Дженис и мир летит в тартарары?

– У меня запущенный рак, Бекка. Говорят, смысла оперировать нет. Осталась в лучшем случае пара месяцев.

– Ах, Кевин, мне очень-очень жаль, – проговорила я, нисколько не лукавя. Я на целых тридцать секунд забыла и про Франклина с Дженис, и про план. – В больницах сейчас все по высшему разряду, – заверила я его. – Дадут тебе кучу обезболивающих.

– А я не хочу ждать, Бекка. Не могу каждое утро просыпаться с мыслью, что этот день может стать последним.

– И что будешь делать?

– Разгонюсь на своем фургоне и впечатаю его на полной скорости в стену. Шмяк, и готово. Быстро, и не надо сидеть, переживать и ждать неизбежного.

И тут у меня в голове родился план.

Мозг вдруг заработал с бешеной скоростью – мне показалось, что я могу разобраться с сотней вопросов одновременно. План был дерзкий, просто безумный. Но стоящий. Он решит все проблемы одним махом.

Если уж Кевин намеревается себя убить, пусть прихватит и Дженис.

Раз он все равно умрет и не хочет ждать смерти, почему бы им тогда не уйти из жизни вдвоем?

Мне нужно быть крайне, крайне осторожной, чтобы он ни в коем случае ни о чем не догадался. У него не должно возникнуть ни малейшего подозрения о том, что я замышляю.

– Думаю, ты совершенно прав, Кевин, я бы на твоем месте именно так и поступила. Вообще-то, мы все когда-нибудь там будем. И я сделаю то же самое. Уйду по своему собственному почину, и это станет только моим решением.

Мои слова оказались для него полнейшей неожиданностью. Он-то рассчитывал, что я начну его умолять не идти на самоубийство.

– Но знаешь, что я думаю, Кевин? Думаю, что лучше это сделать на такси, а не на личном фургоне. Такси постоянно разбиваются. Для следователей все будет выглядеть естественнее, меньше вопросов с выплатой по страховке. Потом твоей маме или кому-то еще будет проще получить деньги.

– Понятно, – протянул он. – Выходит, если подумают, что это самоубийство, то ничего не заплатят?

– Скорее всего, нет.

– Бекка, конечно, хорошо, что ты так прониклась моим положением, но а тебя-то что так расстроило?

– Да ничего, Кевин, по сравнению с твоими проблемами совсем ничего. Дурацкая ссора с матерью. Все образуется.

– А с Франклином у вас все хорошо? – спросил он.

Мне всегда казалось, что Кевин в меня чуточку влюблен. Я, конечно, не подавала виду, что догадываюсь о его чувствах. Но он не должен был узнать, что выкинул Франклин.

– У нас с Франклином все отлично, просто чудесно, – заверила я его.

Одна эта мысль высушила мои слезы. Кевин дал мне бумажную салфетку, и я вытерла глаза. Все будет хорошо.

Я могла позволить себе проявить доброту и потратить немного времени на Кевина.

– Пойдем, Кевин, поужинаем в каком-нибудь китайском ресторанчике. Я угощаю, – предложила я.

– Франклин не будет против? – уточнил Кевин с трогательно благодарным видом.

– Франклин позволяет мне делать все, что захочу, – ответила я.

– Если бы ты была моей, я бы себя вел точно так же, – сказал Кевин.

Ужин у нас вышел долгим и ужасно тоскливым: Кевин рассказывал о своем диагнозе и желании со всем покончить. Я сочувственно кивала и повторяла, что он совершенно прав. Все его слова до единого я пропускала мимо ушей. Думала только о своем плане. Кевин сделает все за меня. Кевин доведет дело до конца.

Я притворюсь, что в восторге от этой противной Дженис, и подружусь с ней.

Потом дам ей телефон Кевина, мол, это таксист, на которого всегда можно положиться. Кевин, понятное дело, не захочет брать с собой ни в чем не повинного пассажира, становиться, так сказать, убийцей. Поэтому придется наплести ему, что Дженис тоже страдает от какой-то жуткой неизлечимой болезни и попросила меня устроить ей быстрый уход из мира. Моя задача