Книга Прятки в темноте - Марина Серова

потянула я, на что Макс лишь тяжело вздохнул.

Его энтузиазм, вызванный нашей недавней близостью, тут же улетучился, но мне уже было всё равно. Передо мной стояла цель разобраться с поганым шапито, который здесь устроили неизвестные. Никогда не верила в существование потустороннего мира и менять свою позицию не собиралась.

Я скрылась в дверях, а он на некоторое время задержался. Видимо, для того, чтобы собраться с мыслями и удивить меня ещё больше ровно через десять минут.

Глава 11

Вот уже несколько минут я наблюдала за тем, как по тем же окнам пляшут корявые тени, больше похожие на скрюченных существ, чем на людей. В глубине души понимала, что снова не высплюсь сегодня, и уже предвкушала, как буду запивать недосып кофе.

Макс стоял рядом и, к моему удивлению, совсем не реагировал на происходящее. Мы молча слушали шорохи и отчётливые шаги в коридоре.

— Хочешь сказать, что это нормально? — Не выдержав, я обернулась на молодого человека и свела брови к переносице.

Что-то здесь было не так, только понять, что именно, пока было тяжело.

Максим промолчал и слишком резко направился в сени. Он заглянул за входную дверь и скрылся там на некоторое время. Идти за ним я не собиралась, поэтому без лишних слов вернула взгляд на силуэт в кухонном окне. Ничего не происходило — всё те же лёгкие телодвижения и идентичные вчерашним шорохи.

— В сенях никого нет, — монотонный голос Макса, вошедшего спустя минуту обратно, заставил вновь обратить на парня внимание. — Ситуация странная.

— Но ты будто не удивлён, — снова намекнула я, но Максим либо делал вид, что не понимает моих намёков, либо знатно тормозил.

За несколько дней общения я не замечала за ним подобного, поэтому склонялась к первому варианту.

Если парень был под впечатлением, он был щедр на слова и не скрывал эмоций. Сейчас он больше был чем-то разочарован. Это можно было бы списать на то, что этот цирк прервал наш интимный момент, но парень был слишком подавлен, будто готовился к чему-то страшному. Словно совсем скоро наши с ним взаимоотношения дадут такую мощную трещину, которую потом ничем не склеишь.

Я слегка подрагивала от небольшого сквозняка, гуляющего по дому, — стоять в ветхой лачуге в одном бюстгальтере не входило в мои планы. Но Макс без зазрения совести их нарушил и теперь поддерживал меня не менее оголённым торсом. Парень, словно желая избежать разговора «на чистоту», снова поспешил уйти от меня, но в этот раз в гостиную. Он прислонился к окну, в котором всё ещё виднелся нечёткий силуэт, и отошёл от него только через полминуты.

— Вчера здесь было то же самое. Страшная штука, не находишь? — Я продолжала давить на него, надеясь, что он сам выйдет на диалог.

Мне не хотелось заставлять его говорить правду, ведь тогда я разочаруюсь в нём ещё больше. Он импонировал мне, и сейчас, во время расследования, это сильно тормозило меня.

Я всегда стараюсь разделять работу и личную жизнь, но Макс сильно цеплял. Развести меня на что-то большее, чем просто свидание, удавалось немногим. Он смог, вот только не буду ли я жалеть об этом через несколько минут, когда он решится во всём признаться?

Я чувствовала, что он уже готов сдаться мне и выложить как на духу всё, что знает об этих мистических представлениях. Мне нужно было только дожать его.

— Да уж… почему ты сразу мне не сказала? — За моей спиной раздался звук удара, и я дёрнулась.

Мы с парнем встретились взглядами, и он, осознав, что тоже должен был хотя бы удивиться, вздрогнул вслед за мной.

Это стало последней каплей во всём этом шапито. Он стоял передо мной и нагло обманывал, делал вид, что пугается, видит это впервые. Но это совершенно было не так. Макс либо уже сталкивался с этим раньше, либо имел прямое отношение к происходящему.

— А смысл говорить то, о чём ты и сам прекрасно знаешь? — Меня накрыло лёгкое волнение, и я подошла к столу.

Стакан с красным вином, которое принёс мой спутник, словно звал меня. Я осушила его практически залпом, слегка поморщившись.

Мне не нравился тон и темп этого разговора. Хотелось, чтобы Макс был со мной честен, но тот ещё мялся, сомневался в том, стоит ли открываться мне. Это было видно по бегающим глазам, по тому, как он неуверенно теребил ремень на джинсах. Я читала его как открытую книгу, но он, кажется, до сих пор этого не замечал.

— О чём ты? — Очередная попытка оставаться невиновным.

С каждой фразой он выводил меня всё сильнее, заставляя еле сдерживать желание подойти к нему и ударить по голове чем-то тяжёлым, чтобы перестал быть таким нелепым.

— О том, что ты имеешь к происходящему сейчас прямое отношение. И чем раньше ты признаешься в этом, тем больше вероятность, что я отсрочу твой арест и назначение статуса преступника, — я налила ещё вина и так же быстро избавилась от него.

То ли от волнения, то ли от ярости во мне проснулось желание напиться и забыть всё происходящее как страшный сон: и пропавшую подругу, и Забивалово, и странных жителей посёлка, и такого притягательного соседа, который резко вскружил мне голову.

Макс продолжал стоять в стороне и смотреть сквозь меня, очевидно, пытаясь придумать хоть какой-то выход из ситуации. Получалось у него скверно: он начал потеть, переминаться с ноги на ногу и активно избегать моего взгляда.

— Я просто не верю в мистику, поэтому не боюсь всех этих уловок, — наконец заявил молодой человек, чем заслужил мой смех.

Его поведение вызывало только желание засмеяться в голос, а потом стукнуть его за глупую ложь, за жалкие попытки как-то съехать с этой темы и оправдаться. Взрослый парень стоит передо мной и блеет словно овца.

— Я тоже в неё не верю, но, когда я увидела это впервые, дрожь по коже прошла, — я отставила бокал в сторону и сделала пару шагов навстречу Максу, всё ещё надеясь на чистосердечное признание. — У меня к тебе очень много вопросов. Ты знал, что детективы видят людей насквозь? Это всё благодаря опыту.

Я начала издалека, зачем-то оставляя ему шансы. Я понимала, что действительно нравлюсь ему. Та симпатия, которой была пропитана каждая его фраза, каждое движение руки в мою сторону, читалась между строк. Я верила, что он заинтересован во мне и сам уже пожалел, что вовремя не остановил свои чувства. Это помешало ему быть более осторожным