Книга Свет в окнах - Глеб Владимирович Липенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видновых пока не трогали. Жена ходила за скотиной, стирала белье. Константин таскал из колодца тяжелые ведра. Лишь однажды, когда они, как и обычно, развесили во дворе свое немудрящее бельишко, подбежал дежурный с повязкой и стал что-то кричать. Жена, ничего не понимая, смотрела широко раскрытыми глазами, а он все кричал и кричал, тыча пальцем в мокрые ребячьи рубашонки. Потом вынул из ножен широкий, как тесак, штык и обрезал веревку.
«Не там, вишь, повесили», — догадалась Арина Ивановна и велела Константину перенести веревку на огород.
От беспрестанного чужого крика, от суеты Антон Степанович уставал больше, чем от любой работы. «Если б не линия, — думалось ему, — ушел бы куда глаза глядят. А то выбрал бы ночь потемней да и зажег это логово со всех четырех углов».
Только на трассе все было, как и прежде. Антон Степанович ходил туда и по утрам, и по вечерам. Ложился на заснеженную землю и смотрел на провода.
Как-то утром, перед рассветом, Видновых разбудил рев моторов. Гул уходил все дальше, пока не стало совсем тихо. Так, как раньше, когда не было здесь ни войны, ни фашистов.
Виднов встрепенулся: «Неужто совсем?»
Он быстро оделся и вышел во двор. У ворот, как и обычно, маячила фигура часового.
«Может, в дежурке никого нет?» — подумал Антон Степанович.
Он неслышно прошел через темные сени, нащупал ручку, приоткрыл дверь. Стараясь не зацепить расставленные столы и скамейки, пробрался к окну, рукою нащупал шнур, дотянулся до телефонного аппарата, взял трубку, приложил к уху. Знакомый шум. «Отзовется ли кто?» Нажал кнопку.
И вдруг знакомый голос телефонистки:
— Пятый.
— Ты это, Любушка? — у Виднова дрогнул голос. — Андрея Ивановича мне. Быстрее. Где хоть найди.
Было слышно, как телефонистка вызывает одного, другого и у всех спрашивает:
— Нет Долгушина? Срочно нужен.
И… вот он наконец.
— Долгушин слушает.
— Андрей Иванович. Виднов это. Линию обошли, в порядке. Я и Константин…
Яркий луч уперся в глаза. Громко крича и натыкаясь на расставленную в беспорядке мебель, к нему идут невидимые пока враги. Там, в Туле, Долгушин тревожно спрашивает:
— Что замолчал? Не немцы ли?
— Здесь они! — кричит Антон Степанович, но его ударяют в бок стволом пистолета и бросают в угол; трубка, стукнувшись о подоконник, падает на пол.
Солдаты пинают Виднова ногами, а офицер кричит:
— Большевик! Партизан! Ты что сказаль своему комиссар?
Антона Степановича приподнимают, встряхивают. Придерживаясь за стену, он идет к выходу, а офицер все так же истошно кричит:
— Мы будем тебя стрелять!
Запертая в комнате, с криком рвется жена, плачут ребятишки. Виднова сбрасывают с крыльца и при свете электрических фонариков бьют…
Затем берут за ноги и тянут к сараю.
Голова Антона Степановича ударяется о мерзлые кочки.
* * *…В первых числах декабря конники генерала Белова, отбросив врага от Каширы, продвинулись на юг и двенадцатого выбили фашистов из Сталиногорска. В эти же дни части генерала Болдина заканчивали разгром вражеских войск под Тулой.
Оставив на дорогах застывшие машины, побежала и та немецкая дивизия, штаб которой располагался на Крюковском монтерском пункте.
Морозным вечером, когда кругом все затихло, плачущая Арина Ивановна Виднова вывела из сарая мужа и сына.
Недолог был их отдых. Вскоре и Антона Степановича и Константина вызвали в Тулу. Вокруг города стояли залитые водой шахты, и, чтобы дать им электрическую энергию, требовалось восстановить разрушенные фашистами электропередачи.
И вновь взялся Виднов за свою работу, не зная еще о том, что именно благодаря ему и другим таким же простым труженикам заслужит Тула высокое звание Города-героя.
* * *Велики потери, которые нанесли нашей энергетике фашистские захватчики. Одних только крупных электростанций разрушили более шестидесяти. Всего же враг уничтожил свыше двенадцати тысяч электростанций и подстанций — половину того, что имела наша страна к началу 1941 года. Груды кирпичного лома да искореженного металла — вот все, что осталось от электростанций, на которых побывали оголтелые фашисты.
Возвращаясь на старые места, ставшие пепелищами, энергетики сразу же горячо брались за дело. Без электрической энергии нельзя было восстановить заводы. От энергетиков в первую очередь зависело, как быстро смогут рабочие вновь начать давать фронту снаряды, патроны, сукно для солдатских шинелей…
Работали в метель, при жесточайшем морозе. Бывало, рядом, за бугром, еще трещат автоматные очереди, а линейщики уже вяжут опоры, готовят их к установке.
В феврале 1942 года началось восстановление гидростанции и на реке Волхов. Монтажники уложили кабели прямо по дну Ладожского озера. Другого пути от Волхова на Ленинград не было. Работали по ночам, когда затихали боевые действия.
23 сентября блокированный врагом город получил электроэнергию. Коллектив ленинградского завода «Электросила» смог взяться за изготовление генераторов для Рыбинской ГЭС.
В ту осень 1942-го пустили и первый восстановленный турбогенератор на Сталиногорской ГРЭС.
В 1943-м началось восстановление разрушенных тепловых электростанций Донецкого угольного бассейна.
В ночь на 30 декабря 1943 года части Советской Армии форсировали Днепр и выбили фашистов с территории Днепровской электростанции. Ужасающая картина открылась глазам наших воинов. 30 быков плотины из 47 было перед отступлением взорвано фашистами. В груду металла превратились рабочие колеса турбин. От стоявших на берегу зданий остались одни фундаменты.
Бежавший из Приднепровья генерал Штюльпнагель докладывал Гитлеру, будто русским понадобится двадцать пять лет, чтобы восстановить разрушенное.
Фашистский генерал просчитался. Первый агрегат восстановленного Днепрогэса дал ток 3 марта 1947 года.
Освобожденным от врага городам и заводам срочно требовались свет, вода, тепло, энергия. И потому восстановительные работы велись повсюду небывало высокими темпами.
