Книга Костоправ. Книга 1 - Максим Небокрад

хотела возразить, но благоразумно промолчала. Я тем временем налил готовое зелье в плошку и дал ему чуть остыть. Затем подошёл к Миве и протянул ей снадобье:

— Пей. Медленно, но до дна.

Она приподнялась на локте и, морщась, выцедила горьковатую жидкость.

— Принимай дважды в день, утром и вечером, — сказал я. — Одной плошки за раз хватит, поняла?

— Да, господин.

Я глянул на Сарзона, который закончил с мытьём, и сказал:

— Завтра сварите Миве куриный бульон, пусть хоть его поест.

— Кто? — опешил он. — Я?

— Ты тут старший.

— Э-э… Господин, у меня бурда выйдет. Мива обычно всем заправляет по хозяйству.

— Просто кинь курицу с овощами в воду и отвори нормально, ничего страшного не случится. Так, если закончили с мытьём, садитесь за стол.

Я достал кастрюлю с кашей и наполнил миски. Ребятня набросилась на еду с волчьим аппетитом. Вскоре комнату наполнили дружное чавканье и довольные вздохи. На осунувшихся личиках расцвели улыбки — похоже, сытная горячая пища была для них редким лакомством.

— Вкусно! — радостно выдохнула девочка.

— Как тебя зовут?

— Вейра! — звонко отрапортовала она.

— А это Девон и Салас, — сказал Сарзон, поочерёдно тыкнув в мальчишек.

— Сколько им лет?

— Да кто ж его знает, господин. Мы только поняли, что Вейра самая мелкая.

— Я не мелкая! — возмутилась она.

— Ты рот не разевай. Ешь давай.

— Почему вы не в приюте? — спросил я. — В столице должны быть места для сирот.

Сарзон переглянулся с остальными и негромко произнёс:

— Это похоже на тюрьму, господин. Там с утра дотемна горбатишься, жрёшь помои, а если что не так, лупят смертным боем. Иногда и ребятню уводили куда-то… и всё, с концами. Больше их никто не видел. Как мамы не стало, я туда на зиму попал, а потом сбежал.

— А с остальными что? Как они здесь очутились?

— У Девона только брат был, пока не зарезали. Вейра с бабкой жила, а когда та померла, дом разнесли и спалили. У Мивы папка не родной — хотел её… ну… того… Вот она и дала дёру. А Салас у нас не разговаривает — мы ему и имя сами дали. Как-то так, господин.

Сарзон излагал эти ужасы будничным тоном, словно в сказанном не было ничего особенного. Я лишь коротко кивнул, обдумывая услышанное.

— Мне пора, — вдруг произнесла Азара, наблюдавшая за трапезой со стороны. — Я загляну через пару дней.

— В таком случае, мне тоже пора, — поднялся я следом.

— Не надо меня провож…

— На улице темень, — прервал её я. — Вернёмся в академию вместе. Сарзон, не забудь убрать продукты в прохладное место, чтоб ничего не попортилось.

Сарзон поспешно поднялся из-за стола:

— Конечно, господин…. А это… как вас зовут?

— Эйдан. Эйдан Кастволк.

— Спасибо за всё, господин Эйдан, — неуклюже поклонился он и повернулся к Азаре: — И вам спасибо, госпожа.

— Разберите одежду и еду, — добавила она. — В корзинах всё есть.

Он ещё раз поклонился, и мы вышли из барака. Как только мы отошли чуть дальше, я спросил:

— Ты ведь помогаешь им из-за Мивы?

— И что с того?

— Да ничего, просто спрашиваю.

— Для вотрийца нет большего позора, чем бросить сородича в беде, кем бы он ему ни приходился, — отрезала она. — Вам, оикхелдцам, особенно из благородных, этого не понять.

— Ты и сама благородная.

— Мы не такие, как вы, — резко произнесла она. — У нас никогда не было всех этих Домов.

Я не стал развивать тему и лишь предостерёг:

— В любом случае, не ходи сюда одна. Это опасно.

— Сама разберусь, что делать.

— Замечательно, но лучше и правда не рисковать. Ты можешь отправить кого-нибудь другого.

— Я никого не буду сюда посылать.

— Хорошо, — как можно мягче сказал я. — В следующий раз я сам наведаюсь и оставлю им денег.

— Как у тебя всё просто. Думаешь, одними деньгами тут обойдёшься? Им забота нужна, присмотр. Ты видел, как они живут? Думаешь, я не расспросила их обо всём? Сарзона уже дважды колотила стража и местные банды! Весь ваш город — это просто змеиное гнездо!

— Во-первых, Гилим — не мой город, — парировал я. — Во-вторых, что ты сама предлагаешь?

— Тебе я ничего не предлагаю. Это тебя не касается, Кастволк.

— Ну начинается… — закатил глаза я. — Можно подумать, я им не помог сейчас.

— С чего такая благодетель?

— Я не пытаюсь быть праведником, — терпеливо сказал я. — Всех не спасти, но раз так сложились обстоятельства, то почему нет? Тем более это твоя затея, а мы учимся вместе и живём практически бок о бок. Надо друг друга поддерживать.

На миг мне почудилось, что мои слова её смутили. Азара ненадолго умолкла, а потом тихо призналась:

— Не знаю, что с ними делать.

— Не пытайся лезть из кожи вон, — сказал я. — Теперь у них есть еда и нормальная одежда. Барак, как ни крути, не так уж и плох.

— Тебе легко говорить.

— Ну уж извини, транжирить отцовские деньги, чтобы купить им дом в столице, я не могу, а вот помочь с остальным — запросто. Пусть переждут зиму, а там посмотрим. Может, по весне удастся пристроить их куда-нибудь. Только вот одного не могу понять: что Мива делает в Гилиме?

— До войны некоторые вотрийцы пытались обжиться в Оикхелде. Кто не успел перебраться обратно, здесь и остался.

— Как ты её нашла?

— Случайно, — ответила Азара. — Увидела, как её поймали на краже хлеба несколько дней назад. Пришлось отдать страже пять сребреников.

— Сколько? — не поверил я своим ушам. — Пять сребреников за булку хлеба?

— Потому что вотрийка, — мрачно обронила она. — Или плати, или забудь про девочку.

Я не знал, какими словами сгладить эту ситуацию, поэтому промолчал. В тишине мы дошли до оживлённой улицы, и я сказал:

— Ладно, попробуем найти свободного возницу.

Глава 18

Я не нарушал привычный уклад жизни в академии: не лез к Азаре с вопросами и даже приветствиями. Однако она не избегала бесед, когда мы пересекались