Книга Сёстры - Сергей Валентинович Хабаров

Лео. Из пасада они уходили по ручейку, текучая вода должна была сбить с толку хвост, если за ними организуют погоню. С удивлением, Кассандра и Ночь поняли, что Лео ведёт их в рощу седых деревьев. Когда они наконец пришли, Лео попросил ненадолго оставить его одного. Ночь сначала подумала, что он замыслил что-то неладное, но Лео объяснил, что эффект от золотого сияния ещё не до конца отпустил и он надеялся ослабить его воздействие, искупавшись в холодной воде. Ночь и сама не прочь была бы поплескаться, но она предпочла переключиться на дело, заняться сбором валежника и обустройством лагеря. В тайнике Лео оказался ещё один комплект сменной одежды, кошелёк с золотом, нож, огниво, походная утварь, сушёное мясо, крупы, специи, спальный мешок одна штука.

Небо уже начало светлеть, а они собирались поспать несколько часов и продолжить свой путь. Этот привал должен быть первым и последним, проведённым ими всеми вместе. Часа через четыре Лео собирался идти своей дорогой. Разместились они под кроной очень странного грибовидного дерева. Ощущение такое, что где-то там, в вышине, оно наткнулось на прозрачный потолок и с тех пор решило пустить свои ветви в сторону. В лагере кашеварить взялась Кассандра, даже с больными руками она бы ни за что не доверила приготовление пищи Ночи потому, что с едой у неё было тоже самое, что и с шитьём — получался не яд, но очень близко к этому. Плотно покушав горячей каши с мясом и заедая её собранными Матильдой сухарями, всех стало клонить в сон. За ночь все набрались впечатлений и вымотались. Спальный мешок уступили детям и тяжело раненным, то есть Матильде и Кассандре. Кое-как, в обнимку, они там уместились. Из оставшегося невостребованным комплекта одежды, сделали подобие лежака, на котором разместился Лео. Ночь поступила проще, нарвала себе листьев, свалила их кучей и накрыла водонепроницаемым плащом. Все быстро стали похрапывать и посапывать. Если человек хочет спать, даже солнечный свет его не остановит.

Не спала только Ночь, на своём месте она вертелась и ворочалась. Мысли не давали ей спать. Сначала она боялась, что на их след сядет погоня и она всё порывалась заступить в часовые. Но она сама себя успокоила, что магия этого места защитит их. Потом мысли перескользнули на беспокойство за Аврору. Да и пережитое этой ночью не давало ей спать, воспоминания о пыточной и о палаче. Ей было противно и неприятно, и не хотелось, чтобы подобное с ней повторилось. Но что бы было, если бы она его не остановила? Палач не нравился ей и она нисколько не жалела, что поступила так. А если бы были свободные руки, то убила бы, не колеблясь. Но Кассандра с Луной так много трепались об этом, а у неё ещё никогда никого не было. И это сияние, что исходило от Кассандры, что это вообще такое было? Увидев этот свет, хотелось думать только об одном. Хотелось расслабиться и отдаться на волю своих животных инстинктов. Ночь проскрипела зубами, пока она была занята помощью Кассандре, она не думала об этом, а сейчас мысли вернулись. Словно тараканы, бегающие по мозгу, они не давали ей покоя, всё роились, заставляли вспоминать и думать, думать, думать.

Неожиданно она стала думать о Шакале. Стыдно признаться, но относилась она к нему не совсем так, как относились остальные сёстры. Ей всегда хотелось заслужить его похвалу, хотелось чтобы он уделял ей больше внимания, чем всем остальным, хотелось, чтобы к ней он относился по-особенному. Она старалась быть лучшей, самой умной, самой сильной, самой исполнительной, самой профессиональной, но не помогло. Ничего не помогло. Шакал учил их, равномерно распределяя своё внимание, и даже хуже из-за того, что Ночь преуспевала быстрее остальных, он уделял ей меньше внимания. Что бы там ни говорила Ванесса, для Шакала она была инструментом, печально заключила Ночь.

Она ощущала обиду и желание. Ночь задавила свои эмоции и переключила мысли на другое, как учил её Шакал работать с информацией. Ощущения и чувства сформировали цель, мозг стал искать способы достижения. Если раньше она не хотела близости, то теперь ей стало любопытно и способ удовлетворить своё любопытство она видела только один.

Ночь убедилась, что Кассандра и Матильда спят и стала красться к Лео. Она его слегка потрясла, он проснулся.

— Что?

— Я хотела тебя отблагодарить за то, что ты помог нам бежать из темницы.

— Не стоит благодарности, я помог вам, вы помогли мне, никто никому ничего не должен.

— Нет, мы бы там умерли, а ты в этом походе рисковал жизнью.

— Ну, будем считать, что твоя благодарность принята, — сказал Лео и собирался продолжить сон.

Но Ночь снова растормошила его.

— Глупый, я хочу отблагодарить тебя по-особенному.

Ночь приблизилась к Лео вплотную и поцеловала его в губы. Дальше всё стало происходить естественно и просто. По-началу, Лео немного смущала повязка на лице у Ночи, но потом он справился. Здесь не было ни похоти Луны, ни страсти Кассандры, ни трепетности Авроры. Они любили друг друга тихо, боясь разбудить Кассандру с Матильдой. Ночь стала нежной и податливой. Наверное, в первые в жизни она примеряла на себя новую роль, не сильной и уверенной в себе женщины, а слабой и послушной. Ей захотелось быть нежной и слабой, в объятиях Лео она стала такой. Накрывшись плащом, они даже не стали раздеваться до конца.

Когда всё было кончено, она тихонечко заплакала. Не от того, что ей было плохо или больно, не от того, что ей было хорошо. Напряжение последних дней, страх, стресс, всё закончилось, теперь она могла отдохнуть. Не успели слёзы высохнуть, а она уже спала.

Когда она проснулась, то увидела, что Лео уже собирает свои пожитки, а Кассандра сидит и что-то бухтит по типу: “Всем в этом походе обломилось, кроме меня”.

— Здорова же ты спать, сестрёнка, — подмигнула Кассандра.

Ночь её проигнорировала и подошла к Лео.

— Ты уже уходишь?

— Ну да, наши пути расходятся. Прощай.

— Прощай, — улыбнулась Ночь и ударила Леопольда в живот, попав по солнечному сплетению.

От удара Леопольд согнулся и замер. Его лёгкие сковал спазм и он не мог отдышаться.

Ночь не теряла времени, тряпкой она завязала ему глаза и связала верёвкой руки.

— Что ты делаешь? — продышавшись, спросил Лео.

— Прости, Лео, но ты слишком много знаешь, это может быть