Книга Борьба на юге - Александр Дорнбург

в руках красных. В конце концов, мы остановились на том, чтобы эту ночь провести на станции и за это время разузнать о местонахождении ближайшего парома через Ворсклу, выяснить название деревень в восточном направлении и рано утром, на рассвете, отправиться в дальнейший путь пешком. С целью избежать возможных сюрпризов, на разведку станции пошли Сергей Щеглов и наш прапорщик Милевский, как самые молодые и зеленые. Попытка не пытка? Тем более в нашей ситуации!

Остальные, усевшись у дороги, рядом с багажом и, кутаясь от холода, с нетерпением ожидали их возвращения. Время тянулось ужасно долго. Уже в душу закрадывалось сомнение, а богатое воображение рисовало мрачные картины, как вдруг шум приближающихся шагов вывел нас из этого состояния, заставив насторожиться. Оказались - наши. Они обошли станцию, проникли внутрь, публики там ни души, здание не отапливается и не освещается, за исключением телеграфной комнаты.

Переговорили со сторожем-стариком, но тот на вопрос -- когда будет поезд, махнул только рукой, сказав:

-- Когда будет, тогда будет. Все ходют и спрашивают!

На замечание -- отчего же нет публики, старик сердито ответил:

-- А кто же тут в холоде ждать будет, все идут в харчевню и там сидят, а не здесь.

Однако главный вопрос: какая власть сейчас в городе -- большевики или нет, остался у аполитичного старика невыясненным.

Обсудив сложившееся положение, пришли к выводу, что ночевкой на станции, мы можем лишь обратить на себя ненужное внимание и вызвать подозрение первого же встречного патруля. Идти в многолюдную харчевню, нам тоже казалось опасным. Следовательно, приходилось ночь провести где-нибудь в городе, заночевав на постоялом дворе или гостинице. В последнем случае я, если бы оказалось нужным, мог предъявить свой документ "уполномоченного властей по покупке керосина", а остальные- солдат, командированных со мною для сопровождения грузов. Порешив на этом, мы все же осторожно двинулись в ночной город, ориентируясь на его тусклые, мало заметные огни.

После получасовой ходьбы мы достигли окраин Полтавы. Зима, ночь, сгинуть проще простого. Дальше пошли медленно, с остановками. Никакого уличного освещения здесь не предусматривалось. Прохожие встречались редко и боязливо нас сторонились. Город был погружен во мрак, видимо все спало, и тишина ничем не нарушалась. Начали искать для себя пристанище. Всюду, куда мы ни стучали, боязливо с рассчитанной предосторожностью полуоткрывалось окно или дверь, высовывалось заспанное лицо с всклокоченными волосами, внимательно осматривало нас, а затем всегда следовал убийственный ответ: "комнат нет, все занято!" и без дальнейших объяснений отверстие опять плотно запиралось.

Мы начинали отчаиваться при мысли, что всю ночь нам предстоит бесконечно блуждать по незнакомому городу в поисках приюта. Неужели же все так переполнено, что нигде нет ни одной комнаты -- думали мы. Невольно явилась трезвая мысль, что, быть может, просто своим внешним видом, мы пугаем сторожей и они, боясь пускать в гостиницу ночью такую компанию, отказывают нам.

Мы решили тогда испробовать новое средство. Сбросив свой старый плащ, носимый мной сверху для маскировки, я в буржуйском виде, оставив остальных в стороне, подошел к весьма солидному зданию с надписью "Гостиница-пансион", куда раньше мы не решились стучаться. К моей великой радости, ответ был удовлетворительный.

-- Но, со мной, -- сказал я -- четверо солдат, командированных за продовольствием. В дороге они износились, сильно загрязнились и в крайнем случае их можно поместить и на кухне на полу.

Не особенно охотно, но сторож, самого нелепого и взъерошенного вида, все еще не проснувшись, согласился нас впустить. По моему знаку, ввалилась и вся наша дружная компания, не на шутку перепугавшая сторожа, в душе вероятно, уже проклинавшего себя за то, что согласился на мою просьбу.

Гостиница была небольшая, но чистая, принадлежавшая двум, довольно еще молодым сестрам -- полькам. Мне отвели достаточно просторную, не лишенную даже некоторого комфорта комнату. Сережа и прапорщик отправились на кухню. Там они разбудили кухарку, быстро завоевали ее доверие и не прошло полчаса, как я был приятно поражен, увидев Сережу, тащившего шумно кипевший пузатый самовар, пускавший тонкие струи кудрявого пара, а следом за ним, с охапкой дров, шел важно наш бравый прапорщик, начавший тотчас же возиться у печки и старательно раздувать огонь.

Забыв предосторожность, мы беззаботно болтали, по-детски, забавляясь разыгрываемой нами комедией. Наш громкий разговор, смех и непрестанное хождение по коридору, разбудили хозяек и одна из них, как привидение, в каком-то ночном капоте, неожиданно вошла в нашу комнату.

Ее непрошеное появление сильно нас озадачило. Мы ясно сознавали, что не в наших выгодах вызывать у нее недовольство или подозрение, наоборот, нам необходимо во что бы то ни стало, любой ценой завоевать симпатии наших хозяев. Представившись, я стал настойчиво уговаривать хозяйку гостиницы выпить стакан чая и одновременно извинился за поздний наш приход и шум, вероятно, ее разбудивший, причем для вида ругнул "солдат".

По-видимому, подобный прием ей понравился. После повторных просьб, она согласилась выпить чая, сказав при этом, что из-за недостатка сахара теперь приходится часто отказывать себе в этом удовольствии. Они уже хлебнули урезанных пайков.

Воспользовавшись удобным предлогом, я предложил ей принять от нас небольшое количество сахара и чая. Не без колебаний и жеманства, она согласилась и с этого момента наша дружба, казалось, упрочилась. Этот подарок не только подкупил ее расположение, но и развязал ей язык. До глубокой ночи она охотно рассказывала мне о