Книга Аламут - Владимир Бартол

Моисею взять меня в жены. Никто никогда не спрашивал меня об этом. Однажды они подписали контракт, и мне пришлось переехать в дом еврея".

"Бедная, бедная Мириам, - сквозь слезы сказала Халима.

"Знаете, мой муж по-своему любил меня. Я бы в тысячу раз предпочла, чтобы он ненавидел меня или был равнодушен. Он мучил меня своей ревностью, запирал меня в моих покоях, а поскольку он мог сказать, что я нахожу его отвратительным и холодна к нему, он скрежетал зубами и грозился зарезать меня. Бывало, я думала, что он сумасшедший, и ужасно боялась его".

Мириам замолчала, словно собираясь с силами для того, что собиралась сказать. Халима почувствовала приближение тайны и затрепетала. Она прижалась щеками, пылающими, как раскаленное железо, к груди Мириам и затаила дыхание.

"Мой муж, - продолжила Мириам, - имел привычку глубоко ранить мою скромность. Тот факт, что я все-таки стала его собственностью, полностью лишил его рассудка. Он рассказывал обо мне своим деловым партнерам, описывал мои достоинства, мою скромность, мои физические особенности в самых ярких выражениях и хвастался, что стал хозяином величайшей красавицы во всем мире. Очевидно, он хотел, чтобы они ему завидовали. Он не раз рассказывал мне о том, как его друзья зеленели от зависти, когда он описывал мои достоинства и то, как он ими наслаждался. Можешь себе представить, Халима, как сильно я его тогда ненавидела и как он был мне противен. Когда мне приходилось идти к нему, я чувствовала себя так, словно шла на казнь. Но он смеялся и издевался над "зеленорогими", как он называл своих младших помощников, и говорил: "Ах, но за деньги все доступно, моя дорогая. Даже старая курица не посмотрит дважды на бедняка, каким бы красивым он ни был". Все эти разговоры вызывали у меня ужасную злость и горечь. Ах, если бы я знал тогда хоть одного из этих новичков, я бы показал Мозесу, как сильно он заблуждается! Но случилось то, чего я меньше всего ожидал. Однажды одна из моих служанок вложила мне в руку крошечное письмо. Я развернул его, и сердце мое забилось при первых же словах. Даже сегодня я помню их до последнего слога. Послушайте, и я расскажу вам, что там было написано".

Халима трепетала от восторга, а Мириам продолжала.

В письме говорилось: "Шейх Мухаммед - Мириам, цветку Алеппо, серебристой луне, радующей ночь и освещающей мир! Я люблю тебя и люблю бесконечно с тех пор, как услышал, как Моисей, твой проклятый тюремщик, превозносит твою красоту и достоинства до небес. Как вино попадает в голову неверного и опьяняет его, так и весть о твоем совершенстве опьянила мое сердце. О, сияющая серебром луна! Если бы ты знала, сколько ночей я провел в пустыне, мечтая о твоих достоинствах, как ярко ты предстала перед моими глазами, и как я наблюдал за тобой, словно за восходящей розовой зарей. Я думал, что расстояние излечит меня от тоски по тебе, но оно лишь усилило ее. Теперь я вернулся и несу тебе свое сердце. Знай, цветок Алеппо, что шейх Мухаммед - мужчина и не боится смерти. И что он приближается к тебе, чтобы вдохнуть воздух, который ты выдыхаешь. Прощай!

"Сначала я подумал, что письмо - ловушка. Я позвал служанку, доставившую мне письмо, и потребовал, чтобы она рассказала мне все начистоту. Она расплакалась и показала мне серебряник, который какой-то сын пустыни дал ей в уплату за то, что она доставила мне письмо. Что за сын пустыни? спросил я. Молодой и красивый. Все мое тело задрожало. Я уже влюблялась в Мохаммеда. Конечно, подумала я, как бы он иначе решился написать мне письмо, если бы не был молод и красив? А потом я вдруг испугалась, что он может разочароваться, увидев меня. Я перечитала это письмо более ста раз. Днем я хранила его у груди, а ночью тщательно запирала в сундуке. Затем пришло второе, еще более страстное и прекрасное, чем первое. Я пылала от своей тайной любви. И наконец Мохаммед договорился о ночной встрече на террасе за моим окном. Вот как хорошо он уже был знаком с моим окружением. О, Халима, как я могу объяснить тебе, что я тогда чувствовала? В тот день я передумала десятки раз. То поеду, то не поеду, казалось, бесконечно. В конце концов я решила не идти и придерживалась этого решения до самого назначенного времени, когда, словно повинуясь тайному приказу, вышла на террасу. Это была чудесная ночь. Темная и безлунная, хотя небо было усеяно крошечными сияющими звездами. Меня лихорадило и знобило по очереди. Я простоял так на террасе некоторое время. Я уже начал подумывать, а что если все это просто уловка? Что если кто-то хочет разыграть меня и поиздеваться над старым Моисеем? Когда я услышал голос, шепчущий: "Не бойся. Это я, шейх Мухаммед". Человек в сером плаще перемахнул через перила, легкий как перышко, и, не успел я опомниться, как он заключил меня в свои объятия. Мне показалось, что рождаются миры и я вижу бесконечность. Он не спросил, хочу ли я идти с ним. Он взял меня за талию и понес, спускаясь по лестнице в сад. По ту сторону забора я увидела нескольких всадников. Они взяли меня под руки, чтобы он мог перелезть через стену. Затем он затащил меня в седло. Мы помчались галопом, прочь из города, в темноту ночи".

"И все это случилось с тобой?" Халима вздохнула. "Повезло, повезло Мириам!"

"О, не говори так, Халима. У меня сердце разрывается, когда я думаю о том, что произошло после этого. Мы ехали всю ночь. Луна поднялась из-за холмов и освещала нас. Я чувствовала себя одновременно ужасно и прекрасно, как в сказке. Долгое время я не решалась взглянуть в лицо всаднику, который держал меня в своих объятиях. Лишь постепенно я расслабилась и обратила на него свой взор. Его взгляд, подобно орлиному, был устремлен на дорогу впереди нас. Но когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, он стал мягким и теплым, как у оленя. Я влюбилась в него так сильно, что готова была умереть за него на месте. Он был великолепным человеком, мой шейх Мохаммед. У него были черные усы и короткая густая борода. И красные губы. О, Халима! Пока мы были в пути, я стала его женой... Они преследовали нас три дня. Мои сводные братья, сын моего мужа и целая стая вооруженных горожан. Позже я узнала,