Книга Ведьмин рассвет - Екатерина Лесина

Естественно! Если вдруг, то это же такой материал… уникальный! То есть, мне жаль, конечно, но…

Материал.

И диссертация.

И даже, если получится, целое научное открытие.

- Там, кажется, в другом дело, - я подавила зевок. – Если вкратце…

Рассказ уместился в пару минут, та часть, которая касалась болезни Игнатьевой. И Ульяна задумалась. Крепко так.

И минуты на две.

Потом покачала головой и, словно извиняясь, сказала.

- Это очень многое меняет. И если все так, то… случай и вправду уникальный. Мне надо будет с бабушкой посоветоваться. Ты не думай, она, может, и с характером, но когда касается целительства, тут обманывать не станет.

Я и не думаю. Я кивнула.

- Посоветуйся.

- И тем более надо взглянуть на эту твою… то есть, не твою… и чем раньше, тем лучше. Но если срок большой, то можно будет что-то да заметить. Спрогнозировать… хотя, честно, я не вижу вариантов. Извини.

Извиняться не за что.

А что до вариантов… у меня один имелся. Осталось понять, стоит ли его тратить на незнакомую мне Марию Окрестин-Жабовскую, в девичестве Игнатьеву?

Глава 12

Глава 12

Ночь прошла спокойно, что даже огорчало. Вот сейчас я бы точно не отказалась от очередного сновидения, в котором бы кто-то древний и мудрый разъяснил бы, что делать дальше.

Лучше поэтапно.

Мол, пойди туда… в общем, чтоб хотя бы как в сказке.

Сказки не было. Была реальность. И в этой реальности требовалось встать, сползти с кровати, привести себя, если не в порядок, то в подобие его, и позавтракать. Или сначала позавтракать, а потом все остальное? Главное, что на площадь надо к одиннадцати, а значит, время еще есть.

Я покосилась на окно, которое так и осталось приоткрытым.

И обидно даже… не пришел. А я не то, чтобы ждала, но… окно ведь оставила. Это что-то да значит, когда женщина, рискуя простудиться, оставляет открытым окно. Понять бы, что еще… ну да ладно.

Гости опять же. И у меня, и у него там.

И вымотались оба.

И Лют вовсе даже не обязан вот так являться, то ли по приглашению, то ли… и по приглашению не обязан.

Кофе я пила в гордом одиночестве, закусывая чем-то, наверняка кулинарно-гениальным, но совершенно неясным по составу. Да и плевать.

Вкусно.

А в голове все та же каша. Но разбираться с нею лень.

Я успела и кофе допить. И зубы почистить. И расчесаться и даже влезть во вторые свои джинсы, почти новые и совсем чистые, особенно, если не приглядываться. Футболка с котиками.

И тонкая рубашка наверх.

Красавица?

Увы, зеркало показывало, что со вчерашнего дня я мало изменилась.

- Кровь, кровь… - пробурчала я, собирая сумку. Ну как, скорее уж вещи перекладывая, потому что на часах еще половина десятого, а чем еще себя занять, я не знаю.

Но занятие нашлось.

Чужака у ограды я почувствовала еще до того, как он в калитку затарабанил. И даже сразу поняла, кто пришел. А поняв, испытала преогромное желание сделать вид, что меня нет дома.

Но ведь не уйдет.

- И вообще, - строго сказала я своему отражению. – Ласточкина, ты взрослый человек. А взрослые люди должны уметь решать проблемы.

Мою звали Гришка.

Именно Гришкой он и выглядел. Куда только подевался аристократический лоск. Растрепанный. В мятой и явно не слишком свежей рубашке, которая выползла из брюк и теперь игриво выглядывала из-под полы пиджака. Тоже мятого.

И грязноватого.

От Гришки пахло алкоголем и зубы, в отличие от меня, он давненько не чистил. Судя по дыханию.

- Ты! – сказал он, указав на меня пальцем. – Это ты во всем виновата!

- А то, - калитку я, подумав, решила не открывать. Вот… как-то не видится мне Гришка адекватным, в том смысле, что способным к разговору.

- Я же тебя, Ласточкина, как человека попросил! – он положил руки на калитку и дернул. Но та не поддалась. Я же отступила, раздумывая, стоит уже на помощь звать или как. – А ты… ты… что ты сделала?

- Избавилась от темной ведьмы? – предположила я.

- Игнатьев… вчера… - Гришка опять дернул калитку, но, несмотря на изящество, держалась крепко. – Выставил… меня выставил! Да как он посмел!

- Слушай, успокойся, а? – я стояла шагах в трех. И наверное, наш разговор слышала вся улица. Ну и плевать.

- Он… меня… и Машка туда же! Идиотка! Изменил я ей, видишь ли… кто-то донес… раскопал… а кто, если не ты?

Князь?

Вряд ли. Это как-то мелковато. Вот шею Гришке он свернуть мог бы, пожалуй, если бы счел его достойным столь высокой чести. А вот вылавливать любовниц, фото делать… не представляю. Маверик? Тоже как-то… нет, тут скорее совпало.

Или кто-то ситуацией воспользовался, что при Гришкином умении располагать к себе людей, тоже очень может быть.

- Заявила, что знать меня не желает! Ну и хрен с ней, - Гришка оттолкнул калитку. – Кому она нужна, дура…

Я только головой покачала и себя обняла.

- Завтра-послезавтра сдохнут… и он, и она… - Гришка осклабился. – Может, и к лучшему… ребеночек-то выживет, а я при нем останусь. Опекуном.

Над наследником. Не знаю, правда, есть там что наследовать или нет, дело не мое, но ребенка уже жаль.

- А от меня тебе чего надо? – я удержалась, чтобы не добавить пару слов покрепче.

- Пусти.

- Зачем?

- Жить, - Гришка калитку рванул. – Да открой ты!

- Нет.

- Чего?!

- Нет, говорю, - повторила я чуть громче. – Если надо, где жить, то ищи гостиницу. Или там квартиру, комнату… да хоть сеновал сними.

Он уставился на меня с удивлением и как-то жалобно переспросил.

- Сеновал?

- Или сарай. Просто с гостиницами в городе сложно. Конкурс все-таки. Ярмарка. Концерт вот, говорят, был. Народу понаехало. Поэтому вряд ли номер отыщется. Поэтому, если и сдадут тебе чего, то сеновал. В лучшем случае. А вообще возвращайся ты домой.

- Яночка, - Гришкин тон переменился. – Дорогая… я понимаю, что ты на меня обижена…

И на калитку оперся, всем видом своим показывая, что в ближайшее время домой не вернется.

- И я поступил с тобой, возможно, не слишком честно… но у меня не было другого выхода! Мне нужен был этот брак! Сама подумай, что бы нас ждало вдвоем? Нищенское существование. Служба где-нибудь