Книга Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет - Владимир Михайлович Семёнов

на этой улице мгновенно тормозят, позволяя мне спокойно перейти дорогу. Даже если я злоупотребил своим правом, неожиданно выскочив на «зебру», водители не станут возмущаться, следуя правилу, что прежде всего человек должен сам быть в рамках закона, независимо от того, соблюдают ли закон другие.

Другой пример. Если я первым оказался на нерегулируемом пересечении улиц, украшенном знаками «стоп» (их очень много в жилых кварталах), то, будь я пеший или за рулем, я имею право движения первым. Я уравнен с тем, у кого «железный конь», и для нас обоих действует одно правило: «первым прибыл, первым продолжай двигаться». Вроде бы все это банально, но я вижу в этих простых жизненных примерах великий символ прогресса с человеческим лицом.

Еще одно яркое и очень важное «дорожное» впечатление от Америки, вступающей уверенно в новый век: час пик на американских автострадах возникает не в 8—10 часов утра рабочей недели, как мы видим это в российских городах, а в 6 — 7 часов, если не раньше.

Американец дорожит своей работой и возможностью заработать на ней. Имея возможность постоянно улучшать свое благосостояние, он не прочь поднапрячься. И, разумеется, не станет тратить свое рабочее время на пустые разговоры по телефону или в коридоре.

Даже в годы большого достатка конца XX века американцы не позволяют себе расслабляться на отпуск длиной в целый месяц. Отпуск у них обычно две недели в году. В лучшем случае могут прибавить несколько дней за сверхурочную работу. Предпочитают не болеть — себе дороже. Здоровье берегут так, как это и нужно: бегают, занимаются на тренажерах, плавают. Словом, спорт во всех его видах. Спортивный вид, спортивная форма, в прямом и переносном смысле слова, стали визитной карточкой американца. В этом я им завидую. Этому следовало бы поучиться.

Подлинный русский всегда и везде русский

Чужбина — калина, родина — малина.

Родная земля и в горсти мила.

На чужой стороне и сокола зовут вороною.

«Каким ты был, таким ты и остался...»

(Из песни)

Не раз читал юмористические зарисовки различных национальных характеров, и одна мне запомнилась. Об англичанине сказано, что, где бы он ни оказался, он сразу же устанавливает привычный ему английский режим и порядок — с чаем в «файв о клок», с подстриженным газоном, и чувствует себя как дома. Француз, как известно, при любых обстоятельствах остается верным своему принципу «радоваться жизни» (jouir de vivre). Современный американец с набором кредитных карточек в кармане, ноутбуком и спутниковым мобильником также повсюду чувствует себя в своей тарелке.

Что касается русского человека, то, оказавшись на чужбине, он очень скоро начинает, даже против своей воли, думать о родном доме, о том, как вернуться назад и всякий раз радуется привезенному с Родины привычному «кирпичу» черного хлеба.

Это, конечно, шутка, но, как известно, в каждой шутке...

У русского человека не просто сентиментальное, а генетическое чувство Родины бывает развито столь сильно, что дает о себе знать даже через поколения. В этом смысле русскому на чужбине намного труднее жить, чем практичному англичанину, веселому французу, уравновешенному немцу, неунывающему ирландцу, деловому американцу.

На протяжении своей жизни я встречал много людей, живущих в чужом краю по своей воле или по воле судьбы. Работая в 60-е годы в Канаде, я столкнулся не с одной яркой «зарубежной русской судьбой».

Страна переселенцев, Канада дала при ют более чем миллиону россиян-эмигрантов, добиравшихся до ее берегов в разные годы и ставших теперь составной частью этой процветающей многонациональной страны. Ее население составляет почти 30 миллионов человек, и российская составляющая — уже не один миллион.

В числе первых эмигрантов были те, кто осваивали Русскую Аляску и в последующем так и остались на западном побережье. В Торонто я случайно встретился с миловидной юной американкой, которая жила то в Ванкувере, то в Сиэттле и разговаривала со мной на чистом, грамотном русском языке. Она не могла вспомнить всю свою родословную, но знала точно, что ее дедушки и бабушки родились в Америке, и в семье они всегда говорили по-русски.

Необычная группа российских переселенцев попала в Канаду в последний год XIX века с милостивого разрешения британской королевы Виктории. Это были духоборы (духоборцы), которых преследовали власти и ортодоксальная русская православная церковь. Их выселили на Кавказ и в итоге принудили эмигрировать пароходами из Новороссийска. Лев Николаевич Толстой, также гонимый официальной церковью, пожертвовал гонорар за роман «Анна Каренина» на финансирование этого переселения.

В Канаде духоборы (их было около 7,5 тысячи чело- -век) первоначально поселились на пустовавших землях Саскачевана в центральной Канаде, где тяжелым упорным трудом поднимали целину, строили дороги. Но их духовный вождь Петр Веригин, который сам физически никогда не работал, призывал их и на американском континенте бросить вызов власти и следовать только его наставлениям. В результате, потеряв права на свои участки, они переселились далее на Запад, в Британскую Колумбию, где осели общиной в долине реки Слокан. Их стычки с властями продолжались, что служило поводом для утверждения фанатичными лидерами своей безграничной власти в секте, которая именовала себя «Сыны Свободы». Именем Бога, отрицая всякую собственность, они периодически «очищали себя от греха»: поджигали свои дома, снимали с себя всю одежду и бросали ее в огонь и затем нагие начинали заново устраивать свою «жизнь без греха».

В 1924 году Петр Веригин был убит в поезде бомбой вместе с восемью своими сподвижниками. Его преемники Петр Чистяков, Михаил «Архангел», Стефан Сорокин продолжали держать общину в жестоком подчинении и изоляции от внешнего мира. Не допускали обучения детей в школе, призыва юношей в армию в годы войны.

Община все более перерождалась в воинствующую секту. К началу 60-х годов она рассеялась по стране, однако ее костяк насчитывал около 2,5 тысячи человек, которые постоянно враждовали с властями, не брезгуя и террористическими актами.

Об этом я прочитал уже в конце 60-х годов в книге «Террор во имя Бога», написанной канадской журналисткой Симмой Холт, много лет изучавшей жизнь этой непримиримой духоборческой секты в Британской Колумбии. Много позже я листал изданную в 1952 году в Сан-Франциско книгу «История духоборцев без маски, написанную С. Ф. Рыбиным, прожившим в постоянном общении с Веригиным с 1902 до 1923 года. Она поразила меня жестокими обличительными фактами из жизни этого человека и его преемников.

С духоборами я встречался летом 1967 года во время Всемирной выставки в Монреале «ЭКСПО-67». Они