Книга Пацан - Павел Сергеевич Иевлев

захочешь провести остаток дней своих в ящике на верёвочке, я тебя удерживать не стану. Нет желания? Я так и думал. Ты хоть и мелкий, а не дурак. Не представляю, чем Митрид их купил. Какие-такие блага обещал? Или они на всё согласны, лишь бы не в одиночестве доживать? Хочешь, сказку про одиночество расскажу? Один человек, значит, решил, что будет всегда один. Ну, как «решил». Не то чтобы он сел такой, лоб наморщил, все «за» и «против» на бумажку выписал, на калькуляторе посчитал, или пальцы загнул — нет, как-то само вышло. Сначала-то он как все, хотел, чтобы его любили. Родители, друзья, девочки. Но потом родители умерли, друзья оказались так себе люди, а от девочек всё искомое проще и честнее получать без любви. В общем, остался он в какой-то момент один, пожил так, пожил и его осенило, — блин, а ведь неплохо! Раньше столько времени на людей уходило — да почти всё. Если людям не уделять времени, они обижаются, а если уделять, то им всё мало. Родители, дети, друзья, близкие — всем надо твоё время. А время — то, из чего состоит твоя жизнь, даётся его мало и добавить никак не выйдет. Убавить — запросто, а добавить — нет. Ни украсть, ни купить, ни отнять. Выходит, чем больше у тебя близких, тем меньше у тебя жизни. Как будто они её жрут. Каждый понемножку, тут часик, тут полчасика, тут пива попили, тут сели-потрындели, с этой надо на шопинг, с этими — в школу, этим на даче картошку вскопать… Не успел оглянуться, а время всё вышло. То ли дело одному — столько всего успеть можно! В общем, прикинул этот человек хрен к носу и заменил близость деньгами, потому что время конечно, а денег всегда ещё раздобыть можно. Оказалось, что и близкие не против, когда вместо общения он отвечает: «Возьми денег и иди». Брали и шли — а чего нет? Деньги-то никому не лишние. Вот так и жил этот человек: зарабатывал деньги, тратил деньги, делал всякие дела, отдыхал, веселился, развлекался когда хотел и с кем хотел. А потом он состарился. Оглянулся вокруг — никого, только денег полные карманы. И тут бы ему расстроиться, но посмотрел он на своих сверстников, которые жили иначе, и увидел, что они такие же одинокие никому не нужные старикашки, только у них и денег нет, и вспомнить нечего. Доживают свой век кто в пустой квартире вдовцом, а кто и вовсе в богадельне, потому что квартира детям срочно понадобилась. Те, на кого они жизнь потратили, вспоминают о них в год раз, проверяют, не освободилась ли жилплощадь. А к герою нашей сказки хотя бы нет-нет, да денег попросить забегут. Всё развлечение. Так что посмотрел он на это всё, пожал плечами и не стал расстраиваться. Завёл молодую любовницу, купил дом на тропическом острове и доживал там свои дни, ни в чём себе не отказывая.

Когда он помер, ни один человек на свете о нём не заплакал, но ему было пофиг. Мёртвым вообще всё пофиг. Обычно, пацан, в сказках бывают морали — будь как герой, не будь как антигерой, и всё у тебя будет если не хорошо, то хотя бы правильно. Но я понятия не имею, кто тут герой, а кто — наоборот, и как правильно жить надо. Потому что живёшь такой живёшь, что-то себе думаешь, планы какие-то строишь, а потом хлобысь — вокруг апокалипсис. И если ты выживешь, то никто не спросит: «Был ли покойный нравственным человеком?» Всем будет пофиг. А если не выживешь, то пофиг будет уже тебе. Поэтому, пацан, морали у этой сказки не будет. Тем более, что и борт я уже законопатил. Большая вода покажет, но я бы поставил на то, что течь не должно. Крепкая посудина. О, вон и трактор к нам чешет. Пойдём встречать.

— Вот ваша солярка, на прицепе, — показал Тодор, отходя от трактора подальше. — Но с мели снимайте сами, я не тракторист. На машине умею, но на машине сейчас опасно. Заедешь в триггер-зону, и что? Трактор хотя бы едет медленно и его издалека слышно.

— Не вопрос, — ответил Ингвар, без тебя справимся. — Я, вон, уже покрышки к носу примотал, упрусь в них отвалом и столкну. Тут полметра всего надо.

— Надеюсь, вы не забыли, что после этого мы отправимся в общину? Митрид поручил мне ввести вас в курс дела.

— Не волнуйтесь, не сбегу. Вот, видите — уже всё. Сейчас проверю течи, зачалю понадёжнее и буду в вашем распоряжении.

***

Тодор неспешно едет на тракторе впереди, а Ингвар с мальчиком идут в двадцати метрах сзади.

— Вот интересно, если сейчас его догнать, он попробует задавить нас трактором или спрыгнет и побежит кусаться? Нет, проверять не будем, просто научное любопытство. Ставлю на то, что спрыгнет — когда планка рушится, не до управления техникой. Удивительный всё-таки феномен. Вообще люди везде друг друга с трудом переносят, но у вас это просто праздник какой-то. Ваше счастье, что здесь нет оружия, нечем грохнуть ближнего издали. Будь у вас хотя бы луки, вы бы уже вымерли, потому что валили бы соплеменников, не дожидаясь, пока они в агрорадиус попадут. «Умри ты сегодня, а я завтра». Но, согласись, есть нечто символическое в том, что твои тишайшие собратья, пацан, которые даже по морде никому дать не могли, стали натуральными берсерками. Точно, берсерки же, обещал рассказать. Была в нашем мире такая разновидность морских разбойников — «викинги». Бабуля говорила, что они наши предки. Наверное, от них у меня пиратские наклонности. Жили викинги на севере, где толком ничего не растёт и ни хрена не водится, поэтому всё необходимое для выживания приспособились отнимать у тех, кто обитает южнее. Так постепенно сформировалась целая народность отморозков, посвятившая свою жизнь грабежу. Поколение за поколением они занимались только тем, что грузились на свои корабли и плыли на юг, где высаживались на берег, убивали беззащитных крестьян и забирали у них еду и имущество. Метод экономически безупречный — отнять хлеб всегда дешевле, чем вырастить. Сами же они производили только корабли, оружие и алкоголь.

Вследствие такого образа жизни воинами они были отменными. Население южных земель долгое время не могло ничего противопоставить набегам. Завидев в море корабли, крестьяне хватали