Книга Гуд бай, Америка! Книга 2 - Юрий Цой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расположившись в довольно уютном номере, жена принялась кормить маленькую, а я решил сходить вниз за газетами, чтобы почитать на ночь глядя. Широкая лестница со второго этажа неожиданно закончилась нестандартной ступенькой, и я чертыхнувшись на великом и могучем, с трудом удержался на ногах сделав два нелепых па, восстановив равновесие почти в середине холла и замер перед статной женщиной, которая во все глаза смотрела на мои акробатический этюд и с изумлением остановилась на моем лице, впадая в оцепенение, а затем и в натуральный обморок. Слава богам, я успел среагировать и подхватить падающую женщину почти у самого пола, не дав ей травмироваться и переместился с ней на руках к широкому дивану положив головой на подушку. Тем временем подскочила одна из проходивших горничных и принялась кудахтать на французском, гоняя араба за водой и мокрым полотенцем. Я дождался, когда женщина придет в себя, чтобы убедится, что все с ней в порядке и хотел было продолжить свой поход за прессой, но был остановлен вопросом на чистом русском:
— Месье, вы из России? — Голубые глаза и русые волосы намекали, что я вижу перед собой «соотечественницу», и мне пришлось на ломанном русском объяснять свое умение ругаться, которое я приобрел при невольном морском путешествии в далекую Московию.
— Простите пожалуйста! — Женщина совсем пришла в себя и парой фраз разогнала персонал, оказавшись владелицей данного заведения. — Россия моя родина, а вы так похожи на одного человека из моей далекой молодости… — Глаза женщины внимательно прошлись по моему лицу. — Теперь я вижу, что ошиблась, но фигура и обороты речи невольно вернули меня на мгновение в прошлое, что я почти поверила в чудо, и вот…
— Очень сожалею, что стал невольным виновником вашего состояния, но я всего несколько дней из Америки, где и родился. Насчет отца я не в курсе, а мать точно была Американка, только померла больше четырех лет назад и поведать кто мой отец больше некому.
— О! Сочувствую!
— Не стоит! Она была алкоголичка и плохо закончила свои дни. Так вы эмигрантка?
— Да. Бежали сюда в революцию и как-то устроились, кто как смог. А теперь вот в обморок падаем при видениях из своего прошлого. — Она вздохнула и виновато посмотрела на меня взглядом раненой оленихи, затронув потаенные струны в моей душе.
— А может вам съездить на Родину и навестить родные места? Вроде Советы ослабили «занавес» на границе и дают такую возможность.
— Не знаю… Наверное я боюсь… Боюсь, что прожила долгие годы совершив не по своей воле большую ошибку. Теперь уже ничего не изменишь. Так как вас зовут?
Мы познакомились, я рассказал о жене, дочке и нашем путешествии, которое намеревались закончить в России. При этом известии бывшая фрейлина пришла в возбужденное состояние и настояла на нашем визите к ней в гости, что и пришлось ей обещать, больше из симпатии к до сих пор сохранившей красоту русской женщине, благодаря счастливой хромосоме, чем от интереса к ее эмигрантской жизни.
Вернулся к жене с всего с двумя газетами на английском языке и застал ту спящей в обнимку с малышкой, заснувшей на ее обнаженной груди в процессе кормления. Полюбовался прекрасной картиной достойной кисти художника и переложил малышку в кроватку, чтобы не дай бог ее не придавили. Сел в кресло и попивая кофеек стал листать газеты, выяснив что Де Голь, как и в моей жизни, помер в свой положенный год в 1970-м, а у власти новый президент с ничего мне не говорящей фамилией. В остальном пресса не отличалась оригинальностью, изобиловавшая громкими заголовками и пустыми статьями. Посидев еще немного, размышляя о вечном, принял душ и лег спать в своей кровати, не решившись беспокоить женушку, которая спала сном младенца, подложив руки под щечку и надув свои губки, будто прося поцелуя.
Малышка ночью проснулась как обычно часа через четыре и, проделав все свои дела и заправившись калориями, быстро заснула дав мне возможность подкатить под женин бочок и возместить пропущенный вечер.
— Маркиза.! Разрешите вам впендюрить?
— Фи! Где ваши манеры, маркиз! Я принимаю в будуаре по средам!
— Да? Тогда я сейчас поимею свою служанку! Давай, Сесиль! Не кобенься! Становись раком!
— Господин! Только пожалуйста без розог! — Жена игриво подставила свои волшебные формы, которые я по хозяйски обхватил и притянул к себе, нащупывая проход в мягких валиках.
— Хорошая служанка! — Выдохнул я, подавая своего бойца в сладкую глубину. — Жалко сеновала тут нет! Но и так сойдет! Чего молчим⁈ — Я шлепнул придушенно взвизгнувшую женушку по круглой булке и принялся охаживать ее норку, помогая руками удерживать любимую в позиции, держа за атласные бедра. — Ах-х! Х-хорошо! — Разрядился я, ощущая что милая достигла кульминации и подалась мне навстречу сжимая стеночки своей пещерки и покрываясь испариной от внутреннего жара, разбежавшегося по венам. — Куда! — Удержал за бедра пытавшуюся прилечь женушку. — Или вы желаете, чтобы я попрыгал на вашей великолепной попке?
— Ты маньяк! Дай отдышаться! — Пробухтела жена в подушку, и я позволил ей выпрямиться, наблюдая за исходом своего инструмента из покрасневших губок, вслед за которым выплеснулся продукт нашей любви.
— Ай! Где салфетки⁈ — Спохватилась жена, перехватывая рукой тягучую жидкость. — Сам будешь тут спать! Смотри, что наделал!
Вечная проблема таких финалов быстро была устранена, и я все же сделал второй подход, уже в миссионерской позиции, наслаждаясь обладанием любимой глаза в глаза, ловя в них признаки любви и наслаждения, которые я изучил до малейшего нюанса и ориентировался по ним, ведя обоих к мучительному оргазму, ввергавшего нас в особое состояние единения тел и душ, в котором мы были одним целым и слышали мысли и чувства друг друга как свои. В итоге мы так и уснули сплетясь сознаниями и заблудившись в глубинах мироздания, очнувшись лишь утром, когда малышка подала свой голосок и нам обоим пришлось отмываться от натурального клея, застывшего мутной пленкой по частям наших тел, а женушка со смиренной ноткой уже привычно ругала себе под нос какого-то «пачкуна», ха-ха!
Потекли дни, денечки в неспешных прогулках по городским улочкам, посещении Лувра, походом в гости к русской княжне, подъемом на Эйфелеву башню и блуждании по Булонскому лесу. Бастилия, королевские дворцы, Собор Парижской Богоматери, калейдоскоп достопримечательностей все не кончался и вскоре мы так устали, что решили отдохнуть от всего этого исторического великолепия и, попрощавшись с любезной хозяйкой, отправились вдоль побережья Бискайского залива в сторону Испании. Градус наружного воздуха, а вместе с ним наше настроение росло с каждым пройденным километром и в Испанию мы въехали как в лето, с удивлением узрев купающихся в море людей.
— Как здорово! — Мери вышла из машины и с интересом стала разглядывать море из-под козырька своей ладошки. Мы остановились в дорожном кармане совсем рядом с плещущимися волнами и подхватив малютку пошли проверять температуру воды.
— Хочу купаться! — Вода оказалась приятной, набежав волной на наши ступни и милая, задрав подол платья прошлась поглубже, радуясь мягкому песку под ногами.
— Хочешь, чтобы сюда сбежались все окрестные кабальеро, чтобы похлопать, разглядывая твое нижнее белье? — Я, держа малютку над водой, окунал ее ножки в соленую воду и таял от ее смеха, пока жена искала упомянутых кабальеро.
— Нет никого!
— А ты разденься! — Продолжал издеваться над женой, которая все же не решилась обнажаться, и мы поехали к виднеющемуся впереди городку, чтобы остановиться на отдых и купить купальные принадлежности.
Съемное бунгало нам понравилось, оказавшись в стороне от домов и общественного пляжа, а вот купальники для женского пола — нет.
— Как в таком купаться⁈ — Приложила к своей фигуре закрытый купальник с юбочкой на бедрах расстроенная жена.
— Можно это отпороть, тут отрезать… короче, оставь тут! Может в следующем городе найдем получше. А на нашем пляже можно и голышом искупаться, все равно рядом никого нет…
Мы так и поступили, наслаждаясь солнцем, солеными брызгами и нежными объятиями колыбели всего живого без единой тряпочки на теле, запуская таращившую глаза дочку в свободное плавание, и ловя ее из воды, удивляясь детской способности к подводному дайвингу, видимо записанное на подкорке сознания у всех младенцев, доказывая что наши далекие предки тоже
