Книга Часовой - Ли Чайлд

маршрут был идеален. Уж слишком извилистый, и всякий, кто будет неотступно следовать за ними, скоро выдаст себя с головой. И слишком уж бессистемный для того, чтобы просчитать его наперед. Правда, никто не пытался, и этот факт несколько разочаровывал. По природе своей Ричер был человек терпимый. От общества Резерфорда он совсем не устал, его рассказы и воспоминания нисколько не раздражали. Но и торчать в этом городе слишком долго желания у него не было, поэтому, послушав еще минуту, Ричер велел прервать ностальгическую экскурсию и двинуть машину в переулок возле ресторанчика.

— Напротив — это ваш дом? — спросил Ричер, когда они вышли из автомобиля.

Резерфорд кивнул.

— А где стояла женщина, которую вы узнали, вчерашняя? Что следила за вами?

— Теперь я чувствую себя глупо, — смущенно сказал Резерфорд. — А вдруг мне просто показалось, что это была она. Вдруг я тут что-то переборщил. Ночью была бессонница, вот и…

— Ну нет, — перебил Ричер, поворачиваясь к нему лицом. — Когда инстинкт говорит, что здесь что-то не так, значит что-то не так. Всегда слушайте свой внутренний голос. Он спасет от отморозков, которые захотят сунуть вас к себе в машину.

— Эта женщина делала вид, что разглядывает витрину. Напротив входа в мой дом, по диагонали. Вообще-то, это аптека, но там продают и навороченную парфюмерию с галантереей. Свечи, мягкие игрушки, украшения для интерьера. Каждую неделю у них меняют витрину. Сейчас это джунгли. А на прошлой неделе был пляж. А на позапрошлой что-то такое с жирафами.

Ричер выглянул из-за угла и нашел глазами магазинчик, про который говорил Резерфорд. Возле него было пусто. Он внимательно в обе от него стороны оглядел тротуар. Никого из тех, кто удрал с заправочной станции. Кто сидел в засаде, которую вдруг отменили.

— Ушла, — сказал Ричер. — И из тех, кто был вчера, никого не видно. А теперь посмотрите вы. Если заметите кого-нибудь, кого видели раньше, — скажите. Любого, кто в последнее время уделял вам чересчур много внимания. В кофейне. В продуктовом. Или на улице. Даже если на сто процентов не уверены. Даже если всего лишь покажется.

Резерфорд выглянул из-за угла, стараясь держаться корпусом как можно дальше от улицы, и до предела, как черепаха из панциря, вытянул шею. Потом отпрянул назад и покачал головой:

— Никого не заметил.

Ричер шагнул ко входу в ресторанчик, а мобильник Резерфорда запел что-то синтезаторное.

— Надо ответить, — сказал Резерфорд, проверив номер на экране. — Это мой адвокат.

Он отошел футов на десять в сторонку и проговорил меньше минуты.

— Вот уроды! — сказал Резерфорд, когда вернулся. — Помните, я говорил, что у меня по суду изъяли рабочий ноутбук? Мой босс, само собой, знает, что если этот компьютер окажется у меня в руках — ему крышка, потому что теперь городские власти говорят, что да, я могу его получить. Но через два месяца. А также только в том случае, если заплачу им четырнадцать тысяч долларов за публикацию конфиденциальной информации, поскольку на город я больше не работаю.

— И они могут это сделать? — спросил Ричер.

— Адвокатша говорит, что могут. Говорит, что меня загнали в угол.

— А как-то иначе получить этот ноутбук можно? Провернуть это дело более или менее законно?

— Нет… разве что залезть и стащить.

— И что вы собираетесь делать?

— Думаю согласиться. Этот компьютер мне очень нужен. Деньги у меня есть. Могу подождать. Как говорится, месть — это блюдо, которое нужно вкушать холодным, верно?

Когда Ричер с Резерфордом ступили в зал ресторанчика, пожилая пара уже ушла; других клиентов больше не было. Они заняли ту же кабинку, что и вечером накануне, под бирюзовой «шевроле», держа обе двери в поле зрения, а через пару минут из кухни появилась официантка с кофейником и двумя чашками. Это была та самая женщина, которая помогла Ричеру с электронным адресно-телефонным справочником.

— Так, значит, вы его нашли, — сказала она и, наливая Ричеру кофе, кивнула в сторону Резерфорда.

— Нашел, — отозвался Ричер. — А сейчас вот еще кое-кого ищу.

— Кого же на этот раз?

— Вашу сотрудницу Холли. Она сегодня работает?

— Вообще-то, это ее смена, — нахмурилась официантка. — Так что должна работать. Но не работает. Позвонила и сказала, что заболела. Опять. Вот я ее и подменяю. В который уже раз. А собиралась съездить с дочерью в Нэшвилл, походить по магазинам.

— И что, Холли часто болеет?

— Часто прогуливает. А говорит, что болеет.

— И вы ей не верите?

— Я этого не говорила. Все зависит от того, как понимать, что значит болеть. Думаю, она частенько бывает не в том состоянии, чтобы работать. Бедняжка. Или глупышка. Как вам больше нравится.

— Думаете, здесь что-то другое? Может, к бутылке прикладывается?

— Нет, бутылка здесь ни при чем. Скорее, к кулаку.

— Муж бьет, что ли? Или милый дружок?

— Не знаю, она ничего такого не говорила. Говорит, у нее никого нет, а вруньей я ее не назову. Но вот макияж вокруг глаз… Этого не скроешь. Иногда кажется, что она накладывает его лопатой. И рубашечки всегда у нее с длинными рукавами, даже когда на улице под сорок. Все это кое о чем говорит. Нет, сэр. Она либо связалась с каким-нибудь подонком, либо недотепа, каких свет не видывал. Ну, что будете есть?

Ричер заказал двойную порцию блинчиков с дополнительным беконом, подумал и добавил два куска яблочного пирога, а Резерфорд все никак не мог выбрать между вафлями и блинами. В конце концов отдал предпочтение вафлям, и пока официантка записывала все в блокнотик, Ричер спросил, есть ли в заведении свежие газеты. И заметил, что Резерфорд ухмыльнулся.

— В чем дело? — спросил он, когда официантка оказалась вне зоны слышимости. — Вы не любите следить за новостями?

— Почему, я очень люблю новости, — ответил Резерфорд и достал телефон. — Но суть в том, что все новости вот тут. А там уже история.

Официантка неторопливой походкой вернулась к ним и обрушила на стол толстую пачку местной и центральной прессы.

— Их сразу надо отправлять в макулатуру, — сказал Резерфорд. — Там только то, о чем уже прочитал вот здесь. — Он поднял вверх аппарат. — Причем гораздо более подробно… Ого. Погодите-ка.

Он взял местную газету, лежащую сверху.

— Ну надо же… А вот это я пропустил. Странно.

— Что именно?

— Убили одну журналистку. Я видел это в заголовках онлайн, но без имени. А здесь оно есть, смотрите.

Расти положил таблоид на стол и ткнул пальцем в статью прямо над складкой.

— Это бросилось мне в глаза, потому что она пару раз со мной связывалась. Странное чувство, когда жертва — человек,