Книга Терминатор 1938 - Алексей Николаевич Осадчий

и Института усилим сегодня же, товарищ Сталин. Только не думаю, что такой матёрый, столь отменно подготовленный агент как Бонд-Соколов раскрылся бы и пошёл на риск для инфильтрации советских учёных. Слишком ценный агент, товарищ Сталин, штучной выделки.

Вождь раздражённо затянулся, выпустил дым в сторону наркома и в который раз подумал о неразрешимой, злосчастной кадровой проблеме. Появление непонятного британского разведчика, походя сдавшего вагон и маленькую тележку сверхценнейшей информации и словно сытый кот играющего с грозным и страшным для советских людей НКВД, как будто чекисты мышата неразумные, Сталина не радовало. Особенно возмущала беспомощность разведки, провалившей операцию по «агитации Ферми». Нелегалы побоялись подойти к знаменитому физику, исписав в оправдание кучу бумаги, где подробно указывали на сотрудников британской и французскойконтрразведок, сопровождавших итало-еврейское семейство и в Швеции и в путешествии по Европе. И ведь даже на беседу с супругой, с Лаурой, огромное влияние на гения-физика имеющей, не хватило ни сообразительности, ни решительности нашим «закордонникам». Лаврентий пытался оправдать бездельников, ссылался на отсутствие опыта оперативной работы, дескать всех ежовских выблядков в резидентурах пересажали, а новички только-только осваиваются, даже язык далёк от совершенства, какие там вербовки, самим бы не засыпаться!

Что ж, упустив Ферми, придётся работать с Капицей и молодёжью, как их там, Ландау, Курчатов…

— Скажи, Лаврентий, почему англичане так хорошо знают советские научные кадры? И физиков подсказывают и математиков, а мы как слепые шарим на своей же кухне?

Берия, получив отмашку, — дескать вопрос риторический, молчи, не пытайся оправдаться, повинно склонил голову и минут пять выслушивал товарища Сталина, сетовавшего на чрезмерную забюрократизированность Академии Наук и «угрызание» маститыми акадЭмиками молодых и талантливых конкурентов.

— Вот что, бери молодёжь под своё крыло, Капице создай все условия, огради от доносов и склок. Пускай хоть сутки напролёт материт советскую власть, Политбюро и лично Сталина, но одновременно с матюками и организует работу «Особой Лаборатории № 7».

— Почему седьмая?

— Для конспирации, Лаврентий, для конспирации. И число хорошее, счастливое.

— Лабораторию развернём на базе «Института физических проблем»?

— Пожалуй. Только обособить, подальше запрятать. Ты говорил, проблемы с секретностью какие-то возникли?

— Ландау, товарищ Сталин. Все говорят, — гений, уникум. Но сволочь, явный антисоветчик, не зря его арестовали, было за что.

— Подозрительно, что за него хлопочут Капица, Нильс Бор даже письмо прислал. Да и этот Соколов-Бонд рекомендует Ландау как очень полезного для атомного проекта сотрудника. Очень, очень подозрительно. Надо бы поприжать англичанина, как считаешь, Лаврентий? Всё и выложит про расщепление атома, на кого работает, кто истинный хозяин. Подозреваю, то не британская разведка нам предлагает «дружбу», не лично Черчилль, а мощный сионистский центр, уже имеющий агентов в руководстве СССР, ведёт крупную игру.

— Затруднительно будет от Соколова получить информацию, — нарком напрягся, — очень подготовленный кадр, очень.

— Что такое? Не веришь в таланты своих костоломов? А если фармакологии добавить, укол нужный, прочее?

— Сложно провести захват, товарищ Сталин. Объект отменно физически развит, на загородной базе, куда Соколова и группу Судоплатова перевезли через два дня после «ухода» и возвращения агента, есть спортивный зал, где тренируются специалисты наркомата как раз в рукопашных схватках.

— И что? — Сталин усмехнулся, — не получается схватить империалиста, ужом изворачивается?

— Так точно, изворачивается. Говорит, занимался ранее японской борьбой дзюдо, умеет силу соперника направить против него же, отчего легко побеждает сильных борцов, тяжелее весом на 10–20 килограммов. А в боксе вообще нет равных — Судоплатов приглашал посмотреть со стороны лучших тренеров, те сказали — невероятная реакция у Соколова, уклоняется практически от всех ударов, сам же убойно бьёт из неудобных положений, причём примерно в полтора раза быстрее чем средний боец. С такими талантами легко стать чемпионом и СССР и мира в боксе.

— Ладно, мы не физкультурники из «Динамо» и священного трепета перед чемпионскими кондициями агента не должны испытывать. Уже март на дворе, а Соколов так и не вывел на сообщников, продолжает валять дурака, дезинформацией кормит. И «расхотел» возвращаться на остров, спасать Черчилля от наёмных убийц. И ты, Лаврентий, так и не перехватил канал, по которому Бонд-Соколов получает и передаёт информацию. Плохо работаешь!

— Делаем всё возможное, но чрезвычайно трудно отследить где именно находятся вражеские наблюдатели, ведь агент в сопровождении Судоплатова и группы охраны проходит огромные расстояние по Москве. Конечно, 99 % маршрута ложные, отвлекающие, но уже можно сделать вывод, что бОльшую часть сигналов объект подаёт проходя мимо зданий наркомата путей сообщения и Краснопресненского райкома. Это и размахивание руками, якобы согревается и головной убор поправляет, и покупка газет и журналов в киоске…

— Лаврентий, а тебе в голову не приходило, что эти рукомахания и прочие ужимки отвлекающий маневр? Кто мешает резиденту, подходя к «условному кирпичу», под которым лежит «почта», незаметно сбросить в сторону, в условленное место, капсулу с шифровкой, которую поднимет член группы? Или просто на маршруте пообнимать Судоплатова, дружески побоксировать, якобы согреваясь, и там сбросить шифровку? Что уставился, у товарища Сталина огромный стаж нелегальной работы, а подпольщик по сути, тот же разведчик, жандарм вполне сойдёт за контрразведку. Думаешь, мы такие фокусы не проделывали?

— Наблюдение ведём крайне тщательно, вряд ли…

— Вряд ли, блядь ли, — перебил-передразнил генсек наркома, — сам только что говорил о чемпионской реакции резидента. Хватит, заигрались с налаживанием «мостов» с товарищем Черчиллем, заканчивать пора. Если гражданин Бонд пойдёт на сотрудничество, то и нужды в применении «особых методов» не случится. Хотя как узнать где врёт, где правда? Думай, Лаврентий, думай! И Меркулова озадачь. Через три дня представь соображения.

— Вдруг не получится, а информация ценная идёт, что только можем перепроверить — подтверждается по всем каналам. А вдруг, Соколов как и обещал — сердце остановит, уйдёт по самурайски. Жаль терять.

— В тебе, Лаврентий, столоначальник сейчас говорит, понравилось не добывать разведданные, а получать в качестве подарка? Не отвечай, и так понятно. Когда военной разведке передал сведения, не дёргайся, аккуратно передал, то что можно. Так в генштабе форменная истерика случилась — просят немедленно вывести на источник. Флотские, те вообще с ума посходили, — Галлер и Исаков двести с лишним вопросов подготовили для «сверхагента». И получается, что британская разведка во много раз превосходит советскую. Кормим дармоедов коминтерновских, твои балбесы даже язык хорошо выучить не могут, Генеральный Штаб только ахает и руками разводит. Когда начнёте всерьёз работать, нарком?

Отпустив Берию вождь словно к желанному наркотику потянулся к книге Альфреда Мэхэна, в последние полгода ставшей настольной. И появление в Москве британского агента весьма тому поспособствовало. Информация Бонда-Соколова наполовину шла по морской тематике, не зря Галлер суетился. Полная, подробнейшая характеристика германской кораблестроительной программы, сведения о базах подводных сил, краткие но информативные «объективки» на наиболее перспективных командиров и адмиралов. Особенно Иосифу Виссарионовичу понравилось справка о борьбе Карла Дёница и Эриха Редера, представлявших Гитлеру две доктрины войны на море.