Книга Недостойный сын - Игорь Лахов

большого денежного оборота, а это не уровень мелких менял.

Внезапно закружилась голова, и я на несколько минут выпадаю из реальности. Так и есть! Теперь знаю даже название банковских организаций и расположение местных заводиков! Вот оно, значит, чё! Увиденное пробудило очередной участок памяти Ликкарта — надо быть готовым к этому, так как есть подозрение, что не в последний раз. А часы есть! И не одни! На главной площади, на рыночной, над каждыми городскими воротами и на храме Даркана Вершителя! Немало! Ещё в богатых домах стоят внушительные шкафы со стрелками, маятником и гирьками на цепочках. Работают по принципу земных «ходиков».

Да уж! Не такое и «среднее» это средневековье! Настоящей промышленной революцией ещё не пахнет, но уже попахивает! С одной стороны, хорошо, что не каменный век, а с другой — удивить техническими изобретениями не получится. Уверен, что любой опытный ксинта[21] легко уделает меня в знаниях по механике. Если только двигатель внутреннего сгорания или паровой подсунуть, но до них ещё промышленности далеко — нужной точности в изготовлении деталей не добиться на примитивном оборудовании. Придётся приспосабливаться к жизни, как и намечалось — через политику и шпионские игры. Опасный путь, только выбирать особо не из чего.

Широкие ворота, открытые настежь. Въезжаем в особняк Ладомолиусов. Вот карета пересекает по дорожке, вымощенной плотно подогнанными каменными плитами, широкую лужайку с причудливыми топиариями и останавливается у входа с двумя шикарными мраморными лестницами по бокам.

— Ну что, Пират? — обращаюсь к своему питомцу. — Прибыли. Пойдём? Чего жмёшься? Страшно? Мне тоже, но надо…

Выхожу и осматриваюсь. Пусть и видел это место памятью Ликка, но вживую оно производит совсем другое впечатление. Двухэтажный белоснежный дворец с большими окнами, плоской красной черепичной крышей и множеством колонн разлаписто раскинулся на огромной территории. За ним виднеется зелёная роща, где пока незнакомые, вечнозелёные лиственные деревья стоят вперемежку с пальмами. Крутая «дачка»! Картошкой всё в округе засадить — не на одну зиму хватит! А если ещё парников понатыкать, то…

Ой! Что-то меня не в ту степь потянуло! Нервное, наверное.

На крыльце стоит отец Венцим. Лицо сияет, как начищенная медная бляха городового. Улыбается во все крепкие зубы! Матери не видно…

— Сын! — радостно приветствует он и обнимает, резво сбежав по ступенькам вниз. — Вот ты и дома!

— Ээээ…. А мама?

— И мама будет! Обязательно! Сарния вот… — вздохнул Венцим с промелькнувшей грустью в глазах. — Но это потом! Сейчас время мужских разговоров. Пойдём-ка ко мне в кабинет.

— Я не один, — киваю на Пирата.

— А! Подарок Соггерта! Редкий знак отличия, скажу я тебе! Ничего! Прокормим и твоего зверя! Сейчас прикажу слугам, чтобы на псарню отвели.

Щенок, будто поняв сказанное, сразу прижался к моей ноге, недовольно зарычав на Венцима.

— Не получится, отец. Пират от меня ни на шаг. Пусть тоже поприсутствует на мужском разговоре — хоть и четвероногий, но мужчина всё-таки.

— Ладно! Непохоже, что разболтает! Пошли!

Кабинет отца сразу выдаёт его профессию с головой. Несколько полотен с батальными сценами, дорогое оружие и с десяток «почётных грамот передовика ратного труда» с личной подписью кангана развешаны на стенах, не давая усомниться в геройских наклонностях недавно приобретённого родственника. По мне, так перебор всего, но у военных свой вкус, недоступный в полной мере для восприятия гражданскими.

— Ну что, сын? Давай отметим по-простому твоё возвращение в семью, — говорит Венцим, усаживаясь за круглый столик посреди кабинета и разливая в небольшие рюмочки янтарную жидкость из хрустального графина. — Не ожидал… Честно признаюсь. Если бы такие уважаемые люди — да ещё в присутствии Его Сияющего Величия! — не поведали о твоих деяниях, то не поверил бы. Извини, но давно уже смирился с тем, что история рода Ладомолиусов на мне прервётся, а ты закончишь жизнь самым недостойным образом.

— Так надо было, отец. Прости, что молчал.

— Даже не думай передо мной извиняться! Мать, правда, долго бушевала, но мне, ренгафару, объяснять не стоит, что такое военная тайна… Да хранят тебя боги, Ликк! — провозгласил он тост, подняв рюмочку.

Ух… Хорошо пошло! Я, конечно, не спец в этом деле, но качественный коньячок от подкрашенного спирта с ароматизаторами отличить могу. В голове сразу всплыл ещё один моментик — винокурни нашего семейства одни из лучших в Вертунге и славятся даже за его пределами. Очень солидный доход приносят!

— Теперь о деле, — закусив тонким ломтиком вяленого мяса и угостив другим Пирата, который после такого жеста сразу же проникся симпатией к Венциму, серьёзно продолжил отец. — Что надо? В любой момент сотню-другую опытных бойцов предоставить могу. Если дашь времени побольше — с полторы тысячи, где и огневики с ружьями будут. Телохранителей обеспечу и подобное…

— Нет! — достаточно твёрдо отказался я. — Про силу нашей семьи не забываю, но в подобных делах тишина и одиночество лучшие союзники. Достаточно одного Патлока Болтуна. Если захотят прирезать — вся армия Свободного Вертунга не поможет.

— Будь по-твоему… Я человек прямой и во все ваши хитрости играть не обучен. Только с Литарией особо не откровенничай о сложных моментах службы. Она хоть и сильная женщина, но женщина. Знаешь, как переживала из-за тебя, сколько слёз пролито было? Побереги её! Сейчас не как отец сына, а как мужчина мужчину прошу! Обмануть, конечно, её не получится полностью, но не усугубляй…

Стук в дверь и появляется матушка, с весёлым прищуром осматривая натюрморт с графином и закуской на столе.

— Пьянствуете, Ладомолиусы?

— Что ты, Литочка! — притворно возмущается отец. — Не наговаривай на приличных ридганов! Беседуем!

— Заканчивайте. Посыльные прибыли — гости скоро явятся. Оба марш на крыльцо!

Странно… Вроде и не напряжена, а даже не поздоровалась! С чего бы это? Опять лёгкое помутнение рассудка, и в голове появляется новая информация: после долгого отсутствия родственника или когда приезжает кто-то очень важный, то глава рода встречает его у входа, а его жена — у накрытого стола. Там и приветствует прибывшего. Ни раньше, ни позже!

Своеобразный обычай. Чуть не «прокололся» на нём, расспрашивая у Венцима, где Литария! Ещё и гости какие-то! Надеюсь, ритуальная стойка на голове перед ними здесь не практикуется…

16. Приём в мою честь

Стоим с отцом на крыльце и встречаем богатые кареты. Из них выходят родственники по линиям обоих родителей. Кого-то помню и называю по именам, кто-то временно мне незнаком и отделываюсь вежливыми, обтекаемыми фразами. Но трое особенно выделялись на фоне гостей. И если дядюшку Жанира, так же как и ри Соггерта Мельвириуса, знаю лично, то родного брата матери —