Книга Подсознание - Сидарта Рибейро

изгои или те, с кем действительно плохо обращались. Интенсивность действий у всех может быть разной, но аффекты и образы часто возникают одинаковые.

Мечты — это в лучшем случае актуальный источник знаний о будущем. Бессознательное — это сумма наших воспоминаний и их возможных комбинаций. Следовательно, оно включает в себя гораздо больше, чем то, чем мы были раньше, — оно включает всё, чем мы вообще можем быть. В рассказе «Вавилонская библиотека» аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса описано собрание книг, созданное совокупностью всех возможных орфографических комбинаций, бесконечным перемешиванием всех букв алфавита, объединенных для образования всего, что еще предстоит написать.

Точно так же и сон. Он позволяет представить себе потенциальное будущее. Механизм сновидения способен исследовать прошлый опыт и сформировать новые умственные конгломераты, иначе скомпоновав старые идеи. Все, у кого возникали удачные идеи, кто изменил мир; каждый, кому удалось преобразовать себя в идеал, — все по определению и без исключения пережили дни и ночи, когда еще не осознавали ничего из перечисленного. А потом им приснился сон.

На полпути между лучшим и худшим, когда человек не переживает крайностей, сон представляет собой неясный коллаж из, казалось бы, несвязанных картинок и отголосков бесчисленных незавершенных желаний. Большинство простых тружеников, которым приходится рано вставать и идти на работу, не думают о своих снах и никому о них не рассказывают.

Они, как правило, ложатся спать без особых планов на следующий день. У них нет привычки испрашивать у снов вдохновения, как это делали древние греки и как делают народы, все еще живущие охотой и собирательством. Современным работникам физического труда нередко снится смесь мысленных набросков, чаще описывающих настоящий момент, чем будущие возможности.

Но динамика полностью меняется, если в жизни возникают действительно серьезные проблемы. Сны могут предупреждать о надвигающейся болезни — на недели, месяцы или даже годы опережая первые клинические симптомы. Американский нейрофизиолог Уильям Демент, первый человек, давший точную характеристику повышению активности сновидений во время быстрого сна, описал собственный опыт следующим образом:

Раньше я был заядлым курильщиком. Курение вошло в мою жизнь как периодическое развлечение в армии, но к началу 1960-х я курил уже одну за другой… Однажды в 1964 году я кашлял в носовой платок и заметил, что маленькие пятнышки мокроты на белой ткани стали красновато-розовыми… Я нашел знакомого радиолога и попросил его записать меня на рентген грудной клетки. На следующий день я вернулся к нему в кабинет, дрожа от страха. Никогда не забуду мрачное выражение его лица, когда он указал мне на световой короб за своим столом. Не говоря ни слова, он повернулся и наложил на него снимок моей грудной клетки. Я сразу увидел, что в легких появилась дюжина белых пятен — рак. Меня накрыла волна тоски и отчаяния. Я еле дышал. Жизнь кончена. Я не увижу, как вырастут мои дети. И все потому, что я не бросил курить, хотя прекрасно знал о курении и раке. «Ты кретин, — думал я. — Ты разрушил свою жизнь!»

А потом я проснулся.

Кровавая мокрота, рентгеновские снимки и рак были сном — невероятно ярким и реальным. Какое облегчение! Я будто заново родился. Мне довелось перенести неоперабельный рак легкого, не болея им. В тот же момент я бросил курить и больше ни разу не брал в руки сигарету.

…Кому-то может показаться удивительным, что люди принимают решительные меры в результате того, что даже не произошло. Но эмоциональное воздействие снов может быть настолько велико, будто все произошло на самом деле.

…В бодрствовании мозг логически понимает, что сон не был реальностью, но эмоциональная часть мозга не может взять и забыть о нем. С точки зрения мозга то, что нам снится, происходит с нами в действительности.

Между жизнью и смертью

Концентрация желания придает мечтам силу — как в восприятии, так и с точки зрения вызываемых ими эмоций и символических ассоциаций. Конгломерат психических образований, более сплоченный и с большей внутренней согласованностью, является гораздо более значимым и эффективным, чем несколько несвязанных воспоминаний. Вот почему сны были очень востребованы в древности и остаются таковыми в культурах охотников и собирателей благодаря ритуалам, способным подготовить разум к сновидениям.

Однако даже без подготовки разум будет рождать поразительные сны, когда речь идет о жизни и смерти. Череда сновидений, описанных ниже, иллюстрирует параллель между содержанием сна и реальной жизнью.

Один 40-летний университетский профессор был обеспокоен плохими условиями труда на своей кафедре. И он больше не мог заниматься спортом, который любил с подросткового возраста. Его жизнь потускнела после скоропостижной смерти отца. Он был единственным ребенком в семье и жил в нескольких сотнях километров от матери.

Прошел год после кончины отца. Профессор прошел полное медицинское обследование, и у него не выявили ничего опасного. Он отправился на научный конгресс на ранчо недалеко от Лухана, крупного центра католического паломничества в Аргентине. В первый день конгресса, вскоре после обеда, у профессора случился серьезный сердечный приступ с полной окклюзией боковой ветви левой коронарной артерии[75].

Мужчина ревел от боли, дрожал, покрывался холодным потом, судороги сводили тело. К ужасу окружающих, сердце почти остановилось. Полчаса невероятных мук в ожидании скорой помощи, вторые нескончаемые полчаса — в дороге до ближайшей больницы. Катетеризация прошла успешно, профессора положили в отделение интенсивной терапии.

В первую ночь ему приснилось, что он у себя в гостиной. Вокруг много людей. В дальнем конце комнаты — улыбающийся отец. Он уже год как умер, профессор тут же об этом вспомнил, но все равно обрадовался. Он бросился к отцу; но лишь прикоснулся — и все исчезло.

Теперь профессор был в коридорах старого здания с темными старыми лифтами — в таком когда-то работал его первый врач. Профессор почувствовал себя совершенно потерянным — и проснулся.

На вторую ночь ему приснился секс с медсестрой. Возбужденный мужчина заглянул в ее улыбающееся лицо, и она сказала, что любит его: Te quiero. Он подумал: «У меня же сердечный приступ! Я сейчас умру, нам надо остановиться». Но она улыбнулась еще лучезарнее — и он не остановился, даже зная, что может умереть.

На третью ночь ему снилась какая-то засушливая местность. Пустынная земля потрескалась из-за недостатка воды. Профессор и высокая изящная женщина вместе выполняли движения капоэйры — изысканного афробразильского боевого искусства и танца одновременно. Им аккомпанировали на беримбау, афробразильском инструменте, три человека: друг, который помог спасти профессора во время сердечного приступа, и двое уже умерших —