Книга Кольцо призрака - Софья Прокофьева

– Неплохой костюмчик, а? – небрежно сказал Лапоть, остановившись перед витриной. – Вам бы пошел. Черт, у вас фигура потрясающая.

Анна посмотрела на выточенное из розовой скорлупы лицо с жадно оттопыренными губами. Острое колено нетерпеливо шевельнуло край клетчатой юбки.

– Все, что вам нравится, вы только скажите, все, все можно купить. – Лапоть сделал широкий обещающий жест рукой. – Главное, не стесняйтесь, другая бы на вашем месте, а вы… Кстати, вот этот костюмчик, ну этот, в клетку, шанель, шанель, ну вот, а вы даже не смотрите! Ваш стиль, клянусь. Между прочим, чистая шерсть.

Анне показалось, Лапоть без труда просунул руку сквозь стекло и по-хозяйски пощупал подол клетчатой юбки, оценивая ее добротность.

Узкая рука манекена медленно, просительным жестом, повернулась ладонью вверх. Задернутая текучим занавесом, девушка в клетчатом наклонила голову.

– Ну, если больше негде… – недовольно пробормотал под нос Лапоть. – Ладно, только к столу не лезь. Что? – будто не расслышал он. И опять невнятица. – Пыль обтереть? Оботру, оботру. Все.

«Что он бормочет? Кому это он? – настороженно подумала Анна. – Что за дурацкая манера, говорит сам с собой».

Но в этот миг Лапоть бодро и резво повернулся и посмотрел на Анну.

– Ну, как насчет костюмчика? Решили? А?

– Нет, спасибо, – заставила себя улыбнуться Анна, – Андрюша мне все покупает. Столько денег тратит.

Что-то не понравилось Лаптю в ее словах. Он досадливо кашлянул в воротник пальто.

– Знаете, Аня, вы прелестный, очень прямой человек. Но… – Лапоть кивнул, будто прощался с девушкой за стеклом.

Снег пошел гуще, мешаясь с темнеющим воздухом, конец Кузнецкого скрылся в кружении серых хлопьев. Они опять пошли рядом, но знобкий порыв ветра вдруг разделил их струей бешено ринувшихся между ними снежинок.

– Вы совсем промокли, Эдик, – сказала Анна, надеясь, что он вконец прозяб в тонких ботинках, в подмокших снизу джинсах и сейчас оставит ее, наконец, в покое, свернет в переулок или провалится, пропадет в стене.

– Пустяки, – Лапоть досадливо махнул короткопалой рукой. – Но вы-то, вы-то, Анна!

Анне почудился в его голосе укор, даже упрек.

– Эти сучки, сучки, не спорю, попадались иногда даже пушистые. Но ведь сучки! Андрей, знаете ли, путаник. С другой стороны… поиски, ожидание и так далее. Но тут я ему сразу сказал, все, попался, чижик! Она, наконец-то! И все прочее…

– Вы о чем, Эдик? – напряженно вслушиваясь в его быстрые слова, проговорила Анна.

– О чем? О том! Каждый раз все те же, те же, понимаете, штучки и фокусы, фокусы и закидоны, только в другой упаковке. И наконец вы! Я был просто счастлив! Думал, уж тут можно быть уверенным, у нас с вами общий язык обеспечен.

Он вдруг резко замолчал, и Анна вздрогнула от этой внезапной паузы. Послышался тихий шелест, будто Лапоть перевернул страницу. В глазах его снова вспыхнул недремлющий блеск, и он заговорил с обновленным напором и быстротой.

– Все понимаю. Более того, признаю, сам, сам виноват. Нервы женские и к тому же без привычки. Еще этот петух из деревни. Глупо, глупо получилось. Надо забыть, и все. Только ведь вот, Анна, проблема-то остается. Значит, что? Придется искать другой выход. Да, собственно, он уже имеется. И главное – по соседству, вот что ценно. Если бы вы только знали, сколько их было! Я имею в виду бывших, бывших… мужей. Что вы так смотрите? Всякие попадались, один, между прочим, даже замминистра. Но это я так, к слову. И, заметьте, почти всегда удавалось сохранить наилучшие отношения. А уж в вашем случае, извините, вы же интеллигентные люди. И ко всему прочему – такое совпадение. Их надо хватать за жабры, эти совпадения! Подумать только – все разгадать! По моим сведениям, формулы и диаграммы прямо в точку. Гордиться можете! Гениально, можно сказать… Ха-ха-ха! – Лапоть отрывисто расхохотался. – Ох, заболтался я, как всегда. Но, Анна, милая, я на вас надеюсь. Если сумеем восстановить кристалл… или новый создать… Кто знает. Ведь сроду такого не случалось, понимаете? Работал этот кристалл без отказа. А без него…

Он замолчал и взглянул на Анну. Но взгляд его замело снегом.

– Анна, почему вы меня не любите? – неожиданно спросил Лапоть.

Анна споткнулась. Маленькая собачонка сунулась ей под ноги, послышался визг и белое движение вбок вихлявого хитрого тельца. Господи, что ему надо? За что мне его любить? Анна почти с испугом посмотрела на Лаптя.

– Ну почему же? – слабо возразила она.

– Вижу, вижу. Но, в конце концов, дело ваше, – сдержанно проговорил Лапоть, а собачка, наскоро составленная из снежных хлопьев, еле видная, вертелась вокруг них. – Но ведь все равно нам не уйти от того, что нас объединяет. Оба мы хотим добра Андрею.

– Добра? Но оно такое разное, Эдик, – голос Анны невольно дрогнул.

– Бросьте, бросьте, – кисло сморщился Лапоть. – Обойдемся без банальностей. Добро – это когда человеку хорошо. Когда все крутится, как надо, и все прочее. Я насчет этого самого, ну, вы понимаете.

– Крутится? Вы о чем, Эдик? – Анна провела рукой по щеке, снег прилип к коже. Сумерки сгущались, настаивались.

– Главное, когда человеку всего хочется. Всего. А Андрею ничего не надо, разве вы не видите? А зубы, зубы! Ведь болят. Крошатся… Никогда прежде…

– У нас в поликлинике стоматолог отличный. Мужчина. Все его хвалят. Я Андрюше говорила.

– Так он не пойдет, не пойдет! – выкрикнул Лапоть. – Вы что, не видите?

– Мне тоже кажется. Андрюша нездоров. Но что я могу? – начала было Анна. Она еле различала Лаптя. Снег мелькал, роился.

Она почувствовала, Лапоть ждет от нее каких-то других слов. Может быть, какого-то признания может быть, того, что Анна затаила и не хочет выдать. Но что? Мысли Анны метались вместе со снегом.

– Анна, признайтесь, да признайтесь же, наконец, это вы! Вы знаете, да? – вдруг яростно прошипел Лапоть, как мог приблизив к ней свое искаженное лицо.

– Что я знаю? – Анна с трудом сдержала крик удивления.

– Он всегда спотыкался на этом имени. Анна, Анна… Но как-то перешагивал. Хотя всегда это имя было последним. Но ведь сейчас вы видите: все на грани! А вы ни с места. Каменная. Не пойму, чего вы ждете? Хотите, но чего?

Анна молчала. Его сбивчивые, невнятные слова путали ее мысли. Она пыталась понять, вникнуть, уловить, что он прячет за этими загадками и снегом…

Но Лапоть, казалось, забыл о ней. Он отодвинулся, отвернулся. Его голос стал невнятным. Что он там бормочет?

– Так уж заведено. Навсегда. А он? Закис, не расшевелить. Я ему: соображаешь? Там такого не любят. А ему наплевать. Плевать ему на все. Так куда же он катится? И главное, я за ним, за ним… Если бы я мог сам. Так ведь нельзя. Мне этот кристалл и в руки брать не дозволено. Должность у меня такая.