Книга Other Side. Когда туман сгущается - Макс Аст

– Как вас нашел Филин?

– Наткнулся на одного из наших и методично его раскручивал на открытие. Думал, что мы Посредники. А вообще, он был безумно талантливый парень: смог раздобыть это самое вещество, которое ты отдал мне сегодня и, за исключением Хромого, был единственным открытым в наших рядах. Правда, катастрофически недолго. Фуражир добрался до него раньше.

– Почему Хромой охотится на меня?

– Я уверен, что это не Хромой, просто кто-то пользуется его образом. Вообще такие кровавые методы фуражирам не свойственны, они, скорее вербовщики, чем убийцы.

– О каких фуражирах ты говоришь?

– Вот это будет уже слишком долгий разговор, а время поджимает. Спроси что-нибудь еще, а лекцию про них я прочитаю, если вступишь в наши ряды.

Андрей призадумался.

«Спроси его про открытых и пустых».

– Кто такие открытые и пустые?

– Да, не ищешь ты легких путей… Впрочем, в нашем деле так даже лучше. Считается, что существует три состояния человеческого тонкого тела. С рождения в нас заложен огромный потенциал, который может найти развитие в любой области человеческой деятельности. Но помимо этого каждый обладает уникальным даром тем или иным образом взаимодействовать с Той Стороной. До момента открытия этот дар в нас спит, потому таких людей называют спящими. Если такой человек пройдет ритуал Открытия (названия могут разниться от традиции к традиции), он раскрывает свой великий дар, вытекающий из свойств собственной личности, а главное – получает доступ к Той Стороне. Если человек по каким-то причинам теряет свой дар, он еще способен видеть и слышать то, что недоступно спящим, но Та Сторона уже закрыта для него. Таких людей называют пустыми.

– Последний вопрос: откуда вам все это известно?

– Короткий ответ от моего учителя Хромого. Поясню подробнее в следующий раз. Теперь спрошу сам: ты согласен принять нашу помощь в избавлении от фуражира и, если все пройдет удачно, вступить в наши ряды?

«Возможно, эти ребята и выглядят до жути странно, но похоже, у нас наконец-то появился шанс избавиться от преследователя. Я бы не стал его упускать».

– Да, я согласен.

– Вот и отлично. Теперь обсудим план наших дальнейших действий, а затем подвезу тебя до дома.

– Лучше на автовокзал, мне надо будет встретить девушку.

– Совсем забыл. О нашей встрече лучше никому не распространяться, как и о нашей организации. Надеюсь, это и так понятно.

Андрей покосился на огра в костюме и кивнул головой.

– Ну что же, тогда покатаемся по городу и на автовокзал, – незаметный до этого, одетый в такой же черный пиджак, мужчина за рулем кивнул, и белый инфинити с номером 004 выехал с парковки банка.

Андрей сидел на облупившейся дерматиновой обивке сиденья в углу автовокзала с зеленой книжкой в руках. Он не делал вид, что читает, он делал вид, что разговаривает по телефону.

– Знаешь, у меня все больше растет уверенность, что я стал героем какого-то фильма или книжки, что все это не по-настоящему, что я сам не по-настоящему…

– Не переживай так сильно, ты просто случайно оказался втянут в чужие игры, правила и участники которых тебе не известны. Такой образ мыслей — вполне понятная защитная реакция. Но не дай себе себя же обмануть: все что происходит, происходит на самом деле, и от принятых тобой решений зависит очень многое. Мы даже вообразить себе не можем, насколько они важны.

– Утешил, – Андрей печально улыбнулся и продолжил, – а насчет кинематографичности происходящего… У меня даже саундтреки теперь в голове играют. Хочешь сказать, так бывает у нормальных людей?

– Категории нормальных людей — вот чего точно не бывает. А саундтреки могу больше не включать.

Андрей отрицательно мотнул головой, стараясь не привлекать к себе внимание.

– Просто неестественно это – слышать музыку, которой нет, вот я и беспокоюсь.

– Вполне естественно. 14 марта 2008 года ты проснулся в своей комнате в доме родителей, и все утро в твоей голове играла премилая песенка «Проснись и пой», причем по всем параметрам не уступающая оригиналу. Как будто в голову был встроен проигрыватель. Я могу отрыть в твоей памяти пару десятков таких воспоминаний, но надо ли?

– Думаю, нет. А что было в тот день?

– Отец уехал в какую-то командировку, сестра жила тогда еще с мужем, ты был один. Свободен как ветер, и в твоем распоряжении была почти неделя: друзья, щедрая сумма на карманные расходы и много-много запланированного веселья. В квартиру пробивался солнечный свет, тобой дышала сама весна.

– А ты романтик.

– Не я, а ты. Это то, как ты себя чувствовал.

– Ты заговорил, и я вспомнил: сейчас я так скучаю по тому счастливому времени. Казалось, в нем практически не было проблем, и уж точно не было никакой Той Стороны с ее мрачными тайнами.

– Вот это совсем не факт. Если верить теории Химика, ты просто был спящим и не мог ее видеть. Но мне почему-то кажется, что Та Сторона присутствует в жизни каждого, не зря ведь ее называют сутью вещей.

Они помолчали, обдумывая сказанное, Андрей снова хотел заговорить, но Клотт опередил его.

– Слушай, я все еще уставший, и мне бы хотелось немного отдохнуть. Ты не мог бы пока, не знаю, книжку почитать что-ли… Не зря же ты ее захватил. Рита уже через полчаса должна приехать, так что…

– Да, конечно… И спасибо тебе, Клотт, за все, что делаешь для меня.

– Не стоит благодарностей. Я ведь только часть тебя, так что, формально говоря, все мои поступки чистой воды эгоизм. Ладно, я пошел.

Андрей ухмыльнулся, машинально сделал вид, что сбросил телефонный разговор и открыл содержание «Сказок вересковой пустоши». Отыскав страницу с приглянувшимся названием, он стал читать, не заметив, как окружающее пространство шумного и грязного автовокзала уступает зеленым туманным холмам Ирландии.

«Торговец Джек»

Эту историю рассказывал мне еще дед, а теперь, когда моя собственная голова белее январского утра, я расскажу ее вам. Садитесь поближе, да подкиньте дровишек в камин, не понять вам еще, как ноют стариковские кости в такую метель.

Дело было в черные для Ирландии дни. По всей стране был страшный голод: хлеб подходил к концу даже у самых зажиточных крестьян, а корабли с припасами должны были пристать к берегу только через неделю. Ох. что тогда творилось! Страшно рассказывать, да и маловаты вы еще такие ужасы слушать. Словом, поверьте: тяжело было на нашей благословенной земле, а особенно в городе Корк, где жил мой дед, тогда еще совсем мальчишка вроде вас. Но не все страдали одинаково.

Жил в ту пору купец по имени Питер Мэдиган. Много слухов ходило, что свои богатства нажил он совсем не честным путем. Но подлость его вовсю развернулась лишь когда город охватила всеобщая нужда: за краюху хлеба он скупал фамильное золото, а за мешок зерна забирал целые фермы. Народ ненавидел этого пройдоху, но деваться было некуда, и все равно все шли к нему. Мать моего деда, упокой Господь ее душу, продала сначала родовое свое кольцо из чистого золота, а затем заложила и дом. Но зерно вот-вот грозило кончиться, а продавать было уже нечего. Долго и слезно умоляла она Питера войти в положение, но скряга Мэдиган был непреклонен.