Книга Кровь и мёд - Шелби Махёрин

И зашагал за остальными.

Актеры суетились на деревенской площади: таскали чемоданы, инструменты и реквизит, готовясь к отъезду. Руководил ими Клод Деверо. Он бегал туда-сюда, радостно хлопая в ладоши. Будто собираться в путь посреди ночи и отправляться в дорогу перед бурей для него было делом вполне обычным.

Лу помедлила в переулке, глядя на них. Мы все остановились рядом с ней.

– В чем дело? – спросил я тихо, но Лу шикнула на меня – Клод Деверо подал голос.

– Скорей же, Зенна! – Он поспешил к полной даме с волосами лавандового цвета. – Нужно всенепременно выехать до рассвета! Госпожа Фортуна благоволит лишь тем, кто отправляется в путь при свете молодой луны!

Я сморгнул еще пару снежинок.

– Да уж, – проворчала Зенна, забрасывая в повозку поменьше какой-то музыкальный инструмент. На ней был странный плащ – темно-фиолетовый, может, даже синий. Он сверкал звездами. Целыми созвездиями. – Вот только Госпожа Фортуна уже много лет как оставила Цезарин.

– Ах, полно. – Мсье Деверо укоризненно погрозил ей пальцем. – Не следует отчаиваться. Быть может, она отправится туда с нами.

– А может, нас там на костре сожгут.

– Absurdité[6]. Горожанам Цезарина необходимы житейские радости. И кто, как не мы, лучше всего сможет поднять их дух? Уже совсем скоро мы увлечем посетителей La Mascarade des Crânes в мир фривольных фантазий.

– Потрясающе.

Зенна ущипнула себя за переносицу. Цветом кожи она походила на Коко, только шрамов совсем не имела. Возможно, Зенна была красива, но густой грим – сурьма на глазах, помада на губах – скрывал ее истинные черты.

– Нам с Серафиной полагается три процента с выручки, Клод, – продолжила она. – Мы все-таки в самое пекло едем на эти похороны.

– Конечно, конечно, – отмахнулся он, уже отвернувшись к другому актеру. – Пусть будет даже четыре.

Коко толкнула Лу локтем в бок. На этот раз та не стала медлить.

– Bonjour, мсье Деверо. Мы с вами уже знакомились сегодня вечером, но меня зовут не Люсида. Я Луиза ле Блан, а это мои друзья: Рид и Ансель Диггори, Козетта Монвуазен, Борегар Лион и Элен Лабелль.

Луиза ле Блан. Не Луиза Диггори. Я бесстрастным взглядом смотрел только вперед.

Деверо вскинул брови. По глазам его стало ясно, что Лу он узнал. И изрядно удивился. Он оглядел каждого из нас, а затем снова посмотрел на нее.

– Дитя мое, мы встретились снова! Как это нежданно и чудесно!

Остальные актеры отвлеклись от сборов и тоже уставились на нас. На земле оставалось только два чемодана – один был слишком туго набит и не закрывался. Из него торчала блестящая ткань, и перья цвета фуксии сыпались на снег.

Лу обаятельно улыбнулась Деверо.

– Я готова принять ваше предложение помощи, если оно все еще в силе.

– Правда?

– Правда. – Она кивнула и указала на объявления о розыске, которые висели вокруг. И на дымящиеся останки таверны. – Вероятно, вы не заметили, но мы с друзьями произвели на Его Величество неизгладимое впечатление.

– Да, так бывает, если убить Святого Отца, – тихо сказала девушка за спиной Деверо. В ее кудрявые волосы были вплетены цветы, а на шее висел крестик, который она сжимала в руке.

Я отвел глаза, сдерживая нахлынувшие чувства. Они царапались у меня в груди, пытаясь вырваться на свободу.

Лу, все так же улыбаясь, смерила девушку острым взглядом.

– А вы знаете, сколько моих сестер убил ваш Святой Отец?

Девушка съежилась, встретив такой отпор.

– Я… я…

Ансель дотронулся до локтя Лу, качая головой. Я уставился на перья, наблюдая, как тонкое розовое волокно мокнет в снегу. Еще одно мгновение. Мне нужно лишь еще мгновение, чтобы взять себя в руки и успокоиться. И тогда я смогу сменить Анселя, коснуться Лу, помочь ей вспомнить. А сам забуду о твари, которая бьется у меня в груди…

Кудрявая девушка выпрямилась. Она оказалась выше Лу, ростом почти с мадам Лабелль.

– Он все равно не заслужил такой участи.

«Ты был мне как сын, Рид».

У меня перехватило дыхание, и зверь внутри взревел еще яростней. Я отступил назад. Будто ощутив это, Лу шагнула вперед.

– Неужели? А что же он тогда заслужил?

– Лу, – пробормотал Ансель. Краем глаза я заметил, как он покосился на меня. – Не надо.

– Да. Конечно, ты прав. – Качая головой, Лу похлопала его по ладони и снова посмотрела на Деверо.

Кудрявая девушка наблюдала за нами, широко раскрыв глаза.

– Нам нужно добраться до Цезарина, мсье. Возникли определенные сложности, а путешествовать по дороге в одиночку теперь небезопасно. Найдется ли у вас в повозках место для еще нескольких человек?

– Ну конечно же…

– В повозках дозволено ездить только актерам. – Зенна скрестила руки на груди и смерила Клода суровым взором. – Таково правило, разве нет? Ты не можешь себе позволить кормить нас и давать нам приют, если мы не будем выступать. – Она добавила, обращаясь к Лу: – Клод – своего рода коллекционер. Он позволяет лишь самым лучшим и одаренным артистам вступить в свою труппу. Самым редким и необычным. Выдающимся и исключительным.

Деверо с улыбкой хлопнул в ладоши. Руки его были облачены в клетчатые перчатки без пальцев.

– Моя милая Зенна, исключительность встречается во множестве обличий. Давай не будем никого сбрасывать со счетов. – Он виновато повернулся к Лу. – Увы, закон есть закон и правило есть правило, как бы сие ни было досадно. Зенна права. Путешествовать с нашей труппой я позволяю лишь актерам. – Он слегка качнул головой и задумчиво поджал губы. – Однако если вы с вашими очаровательными спутниками выйдете на сцену… В костюмах, разумеется, – то, собственно, и станете актерами…

– Клод, – прошипела Зенна. – Они же беглецы от закона. Охотники нас вздернут, если мы их укроем.

Клод беззаботно погладил ее по лавандовым волосам.

– Ах, душенька, разве не все мы беглецы? Мошенники, поэты и лжецы, мечтатели и мастера интриг. Все мы такие, все до одного.

– Но не убийцы.

Вперед, с любопытством глядя на меня, вышел юноша. Высокий. Длинноволосый. С красновато-коричневой кожей. Рядом с ним стоял другой, на удивление похожий лицом на первого. Похожий в точности. Да, они определенно были близнецами.

– Вы правда это сделали? Убили Архиепископа?

Я сцепил зубы, не в силах ответить. За меня, вскинув бровь, высказалась Лу:

– Какая разница? Так или иначе его больше нет.

Несколько секунд он смотрел на нее, а потом бормотнул: