Книга Мэдмакс - Дмитрий Манасыпов

Вместо ответа Бирюк сплюнул. Крыть явно нечем.

— Вставай. — Горгона усмехнулась. — Был бы тут кто другой из вашего отребья, может, дала бы тебе костыль. Но тебе, сам понимаешь, дать костыль — все равно что вручить «бульдог» с двумя боекомплектами.

— Умница, — улыбнулся Бирюк, — правильно мыслишь.

— Выглядишь погано, — Горгона дернула губой, так это… презрительно. — А когда ухмыляешься, прямо вылитый сарт.

— Сарт, дорогая, выражение некрасивое. За такое в Степи ножик в бочину втыкают, без объяснений. Кочевых не стоит так называть, у них нормальные имена есть.

— Так мы не в Степи. — Горгона легонько стукнула стеком по выпукло-литой икре, туго обтянутой блестящей кожей. — Пошли, интернационалист, не трать мое время, слишком дорого.

Бирюк встал, спокойно и стараясь не разбудить боль, все же никуда особо не ушедшую. Разговор, значит? Хорошо, потреплемся. А пока доковыляет куда нужно, так подумает. Все просто. Крыса на Базе куда серьезнее, чем представлялось. Дурачок Змей, вскрывшийся глупо, возможно и не знал, кто именно. А вот Бирюку количество подозреваемых уже известно, разом сократившись до десятерых. Может, до двенадцати, если помнить о самом сейчас главном:

О всех, имеющих доступ к архиву. Медкарты, создаваемые врачами и данные единственного психолога на всю Базу хранились совершенно отдельно и с разными допусками. И раз так, то…

Додумать не вышло, ковылять пришлось недолго, всего пяток метров по коридору, вновь оказавшись в той самой камере с креслом, стоком и аксессуарами с орудиями, необходимыми для форсированного метода ведения допроса.

— Как дома оказался, — не удержался он, садясь на тот самый стул, что недавно занимал Горпагон. — Чаем хоть напоишь, голуба моя?

— Даже с бутербродами. — обнадежила Горгона. — Тебе сыр, колбасу, масло или ветчину из банок?

— Можно всего вместе, да побольше, красавица, побольше.

Горгона щелкнула пальцами и один из силуэтов, маячивших в двери, пропал. Зато два других шагнули вперед, оказавшись рядом со стулом, звякнули металлом. Ну, дальше понятно — браслеты вокруг лодыжек, потом цепь на пояс и конец всего хозяйства — к кольцу, врезанному в пол. Надежно, умело, привычно. Профессионалы, чего уж…

— Боишься меня? — Бирюк подмигнул Горгоне. — Не пришедшего в себя, косого, как японец на карикатурах, а боишься.

— Опасаюсь, не бери в голову. Стандартные меры предосторожности, — Горгона положила пачку сигарет, хороших и привозных, с английской надписью и спички. — Кури, наркоман.

Первая пошла как по маслу, скуренная в три затяжки. Вторая неожиданно заклубилась кашлем в легких, но он справился, отплевался, а дальше смолилось уже лучше.

— Что в еду с водой мешали?

Горгона улыбнулась, ярко и открыто, совершенно неожиданно:

— Какая разница то? Будешь хорошим мальчиком, перестанем подмешивать, в себя придешь. Ну, а если будешь плохим, объявишь голодовку и откажешься сотрудничать, так у нас хороший медицинский отсек. Стану накачивать, резать, бить, колоть, жечь, спалю все волосы и хорошенько разберусь с твоими яйцами. Может, прибью их к полу в дровянике и подожгу его к чертям собачьим. Дровяники у нас изолированные, стены хорошие, сгореть ты не захочешь, не для того вы существуете. А вот без яиц будет тяжело.

— Прекрасная перспектива. — Бирюк вздохнул, закатив глаза, — нож-то хоть дашь или прямо так рваться придется?

— Дам, — уверила она его и глянула так, что стало ясно — эта точно даст. — Острый дам, потому как, оцени мой решительный настрой — как только отчекрыжишь себе кокушки, сразу все потушим, а из твоей мошонки сделаю мешочек.

— На фига? — непритворно удивился новым вводным Бирюк.

— Буду хранить любимые сережки, колечки и подвески с цепочками. И хвастаться нашим девчонкам, ты ж у нас настоящая легенда, понимаешь? Сразу на сто пунктов в негласном женском рейтинге КВБ подскочу.

— Чумовые планы… — Бирюк даже присвистнул, хотя вышло с трудом. — Только вот, знаешь, что?

— М?

Отвечать Бирюк не стал. Подали чай и самые настоящие бутерброды, так добротно нарезанные, что он чуть не прослезился от свалившегося счастья. И не стал терять времени, сразу откусив от первого, украшенного поблескивающим пластом жирной консервированной ветчины.

— Фу, как не галантно и невоспитанно, — Горгона смотрела брезгливо, как на помет, замеченный на самом кончике зеркально блестящего сапога. — И жрет он как свинья, и не рассказал даме что хотел, лишь разбередил любопытство, настоящий мужлан.

— Поффефи.

— Что? А?! — Горгона вздохнула. — Ты совсем охренел от моей мягкости, что ли?

— Потрепи, говорю.

— Что потрепать? — не поняла Горгона и уставилась на него, явно сбитая с толку.

— Я сказал потерпи или потрепи? А! — Бирюк ухмыльнулся. — Спасибо, хозяйка, видишь, как бутерброд животворящий меня обратно в человека превращает? Сразу захотелось, чтобы ты мне потрепала, хотя, конечно, ты права… Я ж не мылся сколько, пахнет, небось.

Стек ударил быстро, хотя он успел подставить голову и рассекло ее, не лицо.

— Скотина! — рявкнула Горгона. — Я тебе, сволочь…

— Сволочь, — согласился Бирюк, — вопрос лишь один — точно ли ты мне, либо нет. Вот в чем вопрос, красавица. Ладно, не горю, не покажу тебе свой х… Не-не, хорош махать своей плеткой, все расскажу!

— Сразу бы так. Ну, я жду.

— Тебя следует называть госпожой? — поинтересовался Бирюк и нащупав языком кусок ветчины в лохматом венике бороды — быстренько тот слизал.

Горгона скрипнула зубами. Отлично, ему понравилось. Из ледяной и несгибаемо профессиональной дознавательницы вылезла обычная женщина, готовая быстро выйти из себя.

— Все-все, — он ухмыльнулся, радуясь маленькой победе, — не станешь ты меня никуда прибивать и давать ножик. Во-первых — я, нахер, сдеру ногти, но вытащу гвоздь пальцем и, во-вторых, у меня окажется нож. А в третьих, госпожа Горгона, что-то пошло не так. Вы закупорились, значит снаружи начался ад, а вы его не планировали, надеясь, что зараза, выпущенная Королевой, дойдет куда-то в ограниченные пределы. А она вас кинула. И сейчас самое важное твоим настоящим хозяевам, знать не знающим, где сама База, нужно добраться туда. Чтобы попробовать убрать хотя бы доступную фигуру, кого-то из Братства, Иуду, продавшего нас всех. Вы не дураки и не дуры, знаете, что с Иркуемом вам не светит, силушек не хватит. Только, чтобы ты понимала, толку от знания где База, тебе не будет.

— Это еще почему?

— Чтобы вскрыть Базу, нужно что-то серьезнее двух-трех батальонов, что у вас имеются. Знаешь, почему я так считаю?

— Почему?

— Потому что столько может быть у какого-то полковника, решившего стать князем, корольком или как хочешь назови. Будь он, или она, фигурой серьезнее, не стали бы трепать меня, а давно бы знали координаты и тот факт, что попасть на Базу можно только используя пароль, меняющийся раз в сутки. А если я вдруг выйду на связь, что вряд ли из-за творящего снаружи, то встанет вопрос — как же это я выбрался из города Солдат? И смог сделать оттуда ноги. Енота у вас нет, значит, парнишка либо помер, либо, что вероятнее, он-то как раз ушел. Кротенка вашего мы кокнули, да ты и без меня это знаешь. А не поведу я вас на Базу лишь по одной причине — парни выполнят инструкции и грохнут меня вместе с вами. А мне еще пожить хочется.