Книга Любовник на одно лето - Рина Рэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игорь (Вик)
Когда Вик отдавал охране приказ о том, чтобы Аню не выпускали из отеля, он почему-то был уверен, что это не создаст новых проблем. Что так он всего лишь сможет точно знать время, когда она будет уходить со смены. И тогда ему позвонят с проходной и спросят, что делать дальше. Потом он спустится, предложит ее довезти до дома, где живет София. Тем более, у его помощницы как раз будет новый рабочий день и ей будет не до сестры. На что Аня почти наверняка откажется, но он обязательно найдет слова, которыми ее уговорит. Он даже заготовил парочку таких слов! И…
И понял, что что-то снова пошло не так, когда в его дверь требовательно постучали.
Стук был категоричным, твердым и совсем не робким. И он сразу понял, что это — Аня.
Ну, а кто еще мог позволить себе такое? Никто больше во всем отеле не стал бы так делать. Для этого его или слишком боялись, или слишком дорожили своей работой. А вот после клубничного ледяного сока, выплеснутого в его лицо, Вик точно был уверен — Аня его не боится. Она смелая девочка. А уж после ее заявления на увольнение, которое так и лежало смятым в верхнем ящике его стола, он знал, что и работать здесь она не хочет. Только вот увольнялась она только для того, чтобы сбежать от него.
И он ведь собирался это исправить, а не делать все еще хуже… Повторный стук в дверь, намекающий на то, что стоящей за ней человек добрее не становится, вызвал усмешку. И вот не скажешь же ей «прости, я лопухнулся»! Придется делать вид, что так и было задумано.
Вик в последний раз критично оглядел принесенные с утра адвокатом документы. В них был вариант «мирового соглашения» с проблемой по имени «Алиса», который предлагалось решить малой кровью и большими деньгами, и который Вик изучил уже вдоль и поперек. И сейчас он с удовольствием бы отдохнул от этого. Так что приход Ани в любом случае был к месту.
Убрав внушительную кипу бумажек в кейс, он сел поудобнее, утонув в комфортном кресле, и наконец-то громко крикнул:
— Войдите!
Дверь открылась решительно. Девушка, стоящая за ней, была зла.
Но как же она при этом была восхитительна!
Голубые глаза метали молнии, упругая грудь, обтянутая легким светлым топом, нервно вздымалась, на щеках алел легкий румянец, а волосы, как и всегда, собранные в простую косу, слегка выбивались из прически. От этого всегда Аня сейчас больше всего была похожа на какое-то античное божество. Такое же страстное и недосягаемое. И даже джинсовые шорты не портили этого впечатления, а, скорее, лишь подчеркивали его. Ведь они почти полностью обнажали ее красивые тонкие ноги, которые Вик с большим удовольствием закинул бы себе на плечи…
Улыбнувшись неожиданным сравнениям и желаниям, он силой воли заставил себя оторваться от любования фигурой девушки, и посмотреть на ее лицо. Вышло плохо, потому что он тут же вспомнил, когда уже раньше видел на ее щеках румянец. Захотелось снова сделать так, чтобы тот не сходил с них как можно дольше… Но для этого сперва нужно было помириться с ней!
А, судя по мощность молний, сделать это будет крайне не просто. Но будет ли у него другой шанс?
А, между тем, Аня сама прошла в его кабинет, сделала несколько быстрых шагов, встала по другую сторону стола, за которым он все это время сидел, и задала вопрос, который он никак не ожидал услышать:
— Что мне сделать, чтобы вы, Игорь Андреевич, выпустили меня из отеля?
***
Аня
По пути до кабинета, у нее была возможность обдумать, зачем Игорь-Вик мог приказать не выпускать ее из отеля. В памяти всплыло все, что за эти дни было между ними. И, самое главное, то, чего не было, но что от нее хотела та же Ритер. И Аня была уверена, его запрет и визит этой стервы — это звенья одной цепи. Ну а раз Ритер привыкла решать свои проблемы шантажом и манипуляциями, то чем ее бывший лучше? И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что своим увольнением Аня только разозлила этого самовлюбленного эгоиста.
Значит, все, что она могла ждать от него — шантаж.
Конечно, он почти наверняка попробует для начала прикинуться дурачком. Типо — он не думал создавать для нее неудобств, просто хотел проконтролировать, ведь нельзя, чтобы просто так увольнялись такие хорошие кадры… Или что он там мог ей сказать, чтобы задобрить?
Но в какой-то момент или ему надоест изображать снисхождение, или он решит, что она достаточно прониклась его просьбами — и тогда наверняка предложит ей «выход». И даже облачит это в какую-то приличную форму. Так не проще ли сразу перейти к главному?
И нет. Она не собиралась идти у него на поводу! Ей просто нужно было выйти из отеля. А там… Деньги у нее были, за окном лето, паспорт — Аня быстро проверила карман — да, в переднем кармане шорт.
Она просто сбежит от них всех. Раз не получилось сделать это по-хорошему, что ж. Сделает так, как получится.
Но, конечно же, оставался мизерный шанс, что она не права. И Аня все-таки на него надеялась. В конце концов, неужели она настолько плохо разбирается в людях, что в ее окружении просто не бывает приличных людей? Может, тот Вик, по которому она скучала — не придуманный образ?
Один вопрос — и все станет понятно.
— Что мне сделать, чтобы вы, Игорь Андреевич, выпустили меня из отеля?
Его брови дернулись в удивленной гримасе, губы растянулись в самодовольную улыбку.
«И все-таки придуманный,» — приговором произнесла про себя Аня.
Стереть бы пощечиной эту улыбку с его лица… Но надо было сдерживаться и ждать.
Ей нужно уйти с этого чертового отеля! И как можно скорее…
А Игорь-Вик словно пытался растянуть это все. Он ленивым движением поднялся с кресла, обошел стол, оперся об него и оказался так близко к Ане, что она почувствовала запах его лосьона, табака, его личный запах…
— Ничего, — улыбнулся Вик той улыбкой, которая болью кольнула где-то в груди. — Я просто хотел извиниться.
***
Игорь (Вик)
— Извиниться? — она попыталась скрыть ехидство, но оно все равно прорвалось и ее красивый мелодичный голос словно дрогнул на высокой ноте. Вик заставил себя проигнорировать это, как проигнорировал до этого ледяное «Игорь Андреевич», как бы обидно это все не звучало. Она ведь действительно имела право злиться на него.
Но побороть свое желание быть к ней ближе он не мог, да и не хотел. Поэтому подошел к ней настолько, что расстояние между ними только условно можно было назвать приличным. И даже его ему безумно хотелось сократить. Хотя бы рукой дотронуться до ее лица, провести пальцами по щеке… Но пока это делать было нельзя.
Пока она смотрит на него, как на врага, а в голосе прорывается ярость — нельзя. Поэтому он сложил руки на груди и постарался, чтобы его голос звучал еще мягче:
