Книга Избранная на подмену - Рина Рэйн

Очуметь! Как говорили в одном забавном сериале...

Сагим переворачивает мой мир с ног на голову совершенно. Ведь из-за того, что разбудили меня рано и бесцеремонно, и тут же закидали тонной новой информации, осознать ночные события в полной мере было некогда.

Но сейчас, когда завороженно смотрю на последствия самого настоящего чуда, созданного мной, они проносятся в памяти одно за другим. Подслушанные слова, узор на сапогах незнакомца, гигантская змея, сорвавшаяся с пальцев магия… И вот, теперь, как результат всего этого, перезаряженный артефакт.

И как же последнее меня радует! Я волшебница? Да? Правда ведь?

Но шарик счастья, появившийся в груди, сдувается сразу же, как только понимаю, что вызвать чувство всемогущества, которое испытывала, когда чужая тень спасалась от меня бегством, не могу. Ничего не выходит! Я не ощущаю в себе ни-че-го!

Ну, то есть, все как обычно. Я простой человек, а магии, которая ночью плескалась, кажется, в каждой клеточке тела, во мне нет.

И вот – я только что обнадежилась тем, что у меня есть хоть какое-то оружие против Нариссы, а уже приходится выравнивать дыхание и унимать бешено колотящееся сердце. Да что же не так в этом мире-то!

Усилием воли заставляю себя успокоиться. Вот только очередной истерики сейчас не хватало!

Нет магии? Ерунда. Это может значить, что угодно! Что магия ушла в сагим. Или что она бывает только ночами. Или что для нее нужно какое-то условие. Например, контакт с чужой тенью или присутствие рядом шана. Или… Или…

Да мало ли, что может быть! Ее вообще быть не должно! Но она откуда-то бралась? И доказательством этого служит артефакт у меня в руках. А, значит, нужно просто разобраться с этим. Понять – как и что на нее влияет.

Если виноваты во всем шаны, то скоро их вокруг будет столько, что я стану просто всемогущей. Если же условие – ночь, то нужно просто дождаться ее наступления. Всего-то! Ну, а если что-то другое, то…

– Рунни, как вы себя чувствуете? – прерывает меня стук в ванную.

Вздрагиваю. Служанки должны помочь одеть платье и, кажется, они торопятся. И лучше бы не задерживать никого, чтобы кто-нибудь не решил войти и проверить, как я тут, и не застал меня с сагимом на шее.

– Спасибо! Все хорошо! Сейчас выйду, – спешу с ответом, быстро соображая, как же быть с медальоном.

Идея, как и куда его перепрятать, чтобы ни на секунду не терять с ним контакта, похожа на озарение. И, может, я ошибаюсь, но, если в действии чар есть хоть какая-то логика, это должно сработать. А если нет, мне будет все равно сразу же, как только сниму его с шеи.

Быстро просовываю руку сквозь цепочку сагима так, чтобы он оказался одновременно и на ней, и на шее. Затем медленно снимаю медальон, следя, чтобы цепочка постоянно была обернута вокруг руки. А после – проделываю похожий маневр, только надевая сагим на правую ногу. Поднимаю до бедра и прячу артефакт под кромку чулка. Теперь медальон постоянно касается моей кожи, но риска, что его легко найдут, нет.

Не знаю, получилось ли у меня этим сохранить неуязвимость к чарам подчинения или нет. Но другого выхода не вижу. Так что надеваю поверх пышную льняную нижнюю юбку и выхожу к прислуге.

Следующий час тратится на то, чтобы нарядить меня в, пожалуй, самое развратное платье, которое я когда-нибудь носила, и уложить мои волосы в роскошные волны-локоны.

Глядя на прическу, которую никогда не повторят ни в одном салоне на Земле, даже не сомневаюсь – расчески зачарованы. Подавив желание забрать парочку этих артефактов себе, любуюсь отражением. Только ровно до тех пор, пока в зеркале вдруг не появляется второе «я» – внешне точно такое же, просто один в один, но с такой яростью во взгляде, что чувствую ее даже через стекло.

Как умудряюсь не дрогнуть и не измениться в лице – не знаю. Но взгляд «а-ля Медуза Горгона» выдерживаю и когда слышу:

– Оставьте нас, – адресованное прислуге.

Стайка девушек тут же расторопно кланяется хозяйке и скрывается за дверью с такой скоростью, что не сомневаюсь – если их порасспрашивать, они расскажут об анирэ много интересного. Хотя нет, не расскажут. Наверняка их сдерживают какие-нибудь чары и клятвы.

Оказавшись наедине с Нариссой разворачиваюсь к ней лицом: не хочу, чтобы той могло показаться, что я ее боюсь. Да и вообще, я же, типо, зачарованная. А, значит, равнодушная.

Нарисса обходит меня по кругу, оценивая. Хотя не понимаю, на что так пристально можно смотреть: мы одеты в платья одного и того же цвета и кроя, волосы уложены однотипно… Разве что белой атласной полумаски, украшенной россыпью камней, похожих на мелкие бриллианты, которую Нарисса держит в руках, у меня нет. Впрочем, а не для меня ли она принесла ее?

– Вот, возьми, – подтверждает та догадку, протягивая маску. Хотя, оказывается, их у нее было две, и вторая, точь-в-точь такая же, остается у двойника. – Надевай и запоминай, все, что скажу.

Делаю это, прислушиваясь к себе. Ищу ответ на вопрос: а хочу ли я теперь выполнять приказы Нариссы беспрекословно? А то, кто его знает, получился ли у меня маневр с сагимом. Но, кажется, получился. Желания подчиняться Нариссе все также нет.

Скрываю улыбку, прикладываю маску к лицу. Не понимаю, как та будет держаться без веревочек и креплений, но держится. Не иначе – очередной магический артефакт. А, заодно, причудливое и баснословно дорогое украшение. Кстати, никаких других украшений ни на мне, ни на Нариссе нет. Наверное, женихи решили, что хватит с нас и масок.

А тем временем двойник продолжает:

– Сейчас нас доставят в место, где пройдет Отбор. Там мы будем жить, пока шаны не выберут невест. Из-за Долга Жизни я тоже еду с тобой. И буду за тобой присматривать. А ты будешь делать все, что я прикажу! Впрочем, по-другому ты и не сможешь, – на этом месте она делает неуловимо быстрый пас рукой, вокруг меня тут же возникает какой-то «мыльный пузырь», целиком покрытый белесой паутиной. Нарисса этому улыбается. – Да, не сможешь. Подчинение держится хорошо. Даже лучше, чем я ожидала.

И она улыбается еще шире, пока я рассматриваю то, что, наверное, и есть мое алие. Особенно меня интересует зона около груди – кинжала в ней не вижу, но вот какое-то темное пятно замечаю. А на земле ведь это называют аурой, да? И можно ли самой снять с себя чужие чары? А вытащить кинжал и не умереть?

Найти бы того, кто мне бы подсказал ответы на эти вопросы.

Скрыв очередным движением рук мою ауру, Нарисса возвращается к монологу.

– Для всех ты, – она подходит ближе и по сниженному тону голоса понимаю: сейчас услышу какую-то фееричную гадость, – помешанная на шанах глупышка. И все должны быть уверены, что это так. Так что пой птичкой, будь приветлива, говори, как ты будешь рада быть с любым из них… Но помни: хоть совет и одобрил твою кандидатуру в качестве невесты, для шанов ты – просто та, с кем можно приятно скоротать время. Так что не смей меня позорить! Не смей представляться моим именем! А ночи будешь проводить с теми, на кого я укажу! Ты меня поняла?