Книга Княжья травница - Ульяна Гринь

— Ты поедешь со мной в терем. Я дам тебе светлицу на женской половине. Невесты собираются в путь, ты нужна мне, чтобы выбрать лучшую из лучших.

Глава 11. А в тереме высоком жениха невеста ждёт...

Ноябрь 21 число

Ни форма, ни суть данного предложения мне не понравились. Но от таких не отказываются. Я не отказалась. Сердце разрывалось от того, что надо сделать выбор — быть с князем, но искать ему законную жену, или не искать, но с ним не быть. Решила так: я поеду в город, поселюсь в тереме, заодно и Отраду видеть буду почаще. А с невестами что-нибудь придумаем. Я ведь всегда могу сказать, что они все больные.

В город я въехала, гордо задрав голову и сидя на Асели. Седло между двух горбов я приладила кое-как, зато, глядя на мои мучения, Ратмир сразу понял — я не из атлантидов. Асель была рада идти под седлом, даже подсказывала, куда вдеть ту или иную подпругу, а потом сама легла, чтобы я смогла забраться на неё. И ступала важно, чтобы все поняли с первого взгляда: перед ними не какая-нибудь ерунда на ерунде, а боевая верблюдица с самой княжьей травницей.

Забава-ключница, если и удивилась, увидев меня, ничего не сказала. Правда, взгляды на меня кидала странные, но я решила не обращать на них внимания. Взглядами не убивают. Забава выделила мне маленькую комнатушку рядом с бывшими покоями княгини. Если бы я была суеверна — забоялась бы призраков. Но суеверной я не была, поэтому порадовалась наличию печки, которая выходила и туда, и сюда. Первым делом спросила про дрова. Забава задрала подбородок и молча удалилась.

Но через минут десять ко мне зашла Вранка с охапкой дров в руках. Зыркнула, фыркнула и сказала:

— Вот уж не чаяла тебя тут увидеть.

— Привыкай. Я невест отбирать буду для князя.

— Ха! Ты?

— Я.

— Ну уж выбери ему здоровую кобылу из знати, — хмыкнула девчонка. — А то вместо княгини пока Забава заправляет.

— А что Забава? Строгая?

— Да зверь, чистый зверь! Ты подумай, поленья считает! Ежели лишнее кинешь в печь — отчитает и меньше даст потом!

— Ничего, мне даст, — пообещала я. — Ты натопи хорошенько, а если что — ко мне отправляй.

С ключницей я церемониться не собиралась. И не церемонилась. Первым делом, в первый же день я отправилась навестить Отраду. Увидев её и Мыську с младенцем задвинутыми в какую-то конуру под лестницей, устроила такой скандал, что аж самой страшно стало. Я орала на ключницу так, что дети дуэтом закатили истерику. Под их рёв, плач Мыськи и мои вопли переменившаяся в лице Забава резво поскакала по лестнице на третий этаж, и уже через полчаса там была готова светлица с подвешенными люльками — аккурат по левую руку от моей. Ещё через полчаса накормленные дети спали, а Мыська, упав на колени, пыталась целовать мои ноги, что я, разумеется, пресекла на корню.

С тех пор она стала не только кормилицей княжны, но и моей добровольной служанкой. Я отбрыкивалась, как могла, но разве можно где-то укрыться от благодарности?

Поднявшись с кровати, я подкинула ещё одно полешко в печь. Забава будет фыркать, но хрен с ней. Я тут мёрзну... Избушка как-то теплее. Глянула в окошко. Светает. Вот и Отрадушка захныкала за стенкой. Сейчас Мыська возьмёт её, пелёнку поменяет, накормит. А я спущусь в конюшню, посмотрю, как там Асель — не ругается ли с Резвым снова. Вот уже два дня сижу тут и баклуши бью. А невест всё нет.

Прикрыв заслонку печи, я потянулась, переступив по доскам пола босыми ногами, и вернулась в кровать. Одеяло из козьей шерсти осталось в избушке, а это, лоскутное, набитое непонятно чем, не грело, как мне хотелось бы. Становлюсь мерзлячкой. И князь к себе не зовёт, не греет.

Эх.

Пока я дремала, видя во сне родной универ и пару по гистологии, солнце взошло, а в тереме началась движуха. Меня разбудили девичьи голоса, стуки, быстрые шаги туда-сюда. Так-так! Вот это уже интересно! Что-то произошло или ещё только намечается! Сопоставив факты, я решила, что прибыла невеста. Или невесты. А это значит.

А что это значит?

Значит, надо вставать, быстренько приводить себя в порядок и вливаться в гущу событий! Потому что ещё одного дня в густой тягучей рутине женской половины княжьего терема я просто не вынесу!

Натянув платье, замотав ноги в онучи и сунув в сапожки, я прибрала волосы под платок фасона «Рабочая и колхозница» и вышла в коридор. Увернулась от служанки, которая вихрем неслась куда-то с охапкой подушек, глянула направо, налево. Шум доносился из горницы, где Забава своим противным голосом распекала девок:

— Как перину вытряхнули, морьи дети! Не чухонка ить едет, принцесса! Подушек, подушек больше! Гузки! Что о нас подумают в Обийске?

Обийская принцесса, с ума сойти! А Обийск это где? Там, где Обь? В общем, всё чудесно, но ничего не понятно.

Что происходит, Забава? — спросила я, шагнув в светлицу.

— А ты смекни сама, — рявкнула ключница. — Первая из невест приезжает, а у нас кутерьма и неразбериха!

— Прямо уж, ни за что не поверю, чтобы у тебя — и неразбериха, — ответила я сладенько. Забава замерла и недоверчиво глянула на меня. Сказала солидно:

— И то правда. У меня в тереме порядок. А вы, — обратилась к служанкам, — подите, потрясите перину-то ещё чуток! Не дело, чтоб обийку крошки да блошки беспокоили!

— Забавушка, — ещё слаще протянула я. — Мне бы с князем увидеться.

— Пошто? — насторожилась та.

— Раз прошу, значит, надо.

Ключница смерила меня подозрительным взглядом, потом кивнула на дверь. Я пошла за ней без возражений. В коридоре Забава взяла меня под локоть, приблизив лицо, и зашептала:

— Дело есть у меня к тебе, травница. Поможешь мне — покажу, как к Ратмиру ходить, чтоб никто не знал и не видал.

— Говори, что за дело, — шёпотом ответила я ей. — Смогу — помогу.

— Ребёночка хочу, — сказала она совсем неслышно. Оглянулась, стрельнула глазами, снова зашептала: — Чего только не пробовала! Травы пила, Мокоши дары дарила, ой... Сказать соромно — в болоте на Купалью ночь илом тёрлась, что умалишённая! А ребёночка всё нет.

С трудом отогнав от внутреннего взора картинку моющейся болотной ряской полногрудой голой Забавы, я кивнула:

— Найди нам местечко, куда никто не придёт. Осмотреть тебя надо.

Ключница меленько закивала и потянула меня куда-то вглубь длинного извилистого коридора. Втащила в крохотную каморку, где стояли рядом по стенам сундуки, и дверь за собой затворила. Ключом заперла и повернулась ко мне:

— Смотри, что надо, травница!

— Платье снимай и рубашку, — велела я. Села на сундук, наблюдая, как Забава неловко развязывает платок, развязывает пояс. Тело у неё не толстое, но пышное. Не жир, а мяско. Ест небось хорошо, не голодает, диетами себя не изнуряет. Оно и верно, что в эти времена дородность была признаком здоровья. С этой стороны всё должно быть в порядке. Разве что по-женски болеет. Может, непроходимость труб, может, воспаление, а после него спайки. Может, шейка матки. Может. Да всё может быть! Да и муж её тоже может быть больным.