Книга Похититель поцелуев - Л. Дж. Шэн

– Потому что ты мне не ровня, моя дорогая Фрэнки.

С этими словами он повесил трубку.

В тот день я посадила двадцать горшков с цветами. Потом вернулась в свою комнату, приняла душ и принялась заполнять заявление в университет. Я решила, что моими ведущими специальностями будут политология и юриспруденция. Справедливости ради, я всегда полагала, что моим призванием станет садоводство, но, поскольку отец бесконечно приводил меня в бешенство, будет приятно ткнуть его носом в мое решение. Потому что долгие годы он заставлял меня изучать то, что вряд ли бы вызывало интерес. Я вела себя как мстительная малявка, но добилась права на образование, и это поднимало мне настроение.

Я склонилась над своим дубовым столом, когда атмосфера в комнате вдруг изменилась. Даже голову поднимать не пришлось, чтобы понять, в чем дело.

Мой жених пришел проведать свою плененную невесту.

– Завтра у тебя первая примерка платья. Иди спать.

Краем глаза я заметила, что он не в костюме. Его загорелое, поджарое и мускулистое тело облегала белая футболка с треугольным вырезом, а на узких бедрах низко висели темные джинсы. Китон вовсе не походил на сенатора, вел себя не как политик, и меня выбивало из колеи, что никак не удавалось уложить его на лопатки.

– Я заполняю заявление, – ответила я, вновь чувствуя, как румянец заливает лицо и шею.

Почему всякий раз, когда Вулф обращал на меня взгляд, казалось, будто он опустил меня в горючее? И как это прекратить?

– Зря только время тратишь.

Я вскинула голову и подарила ему взгляд, которого он ждал.

– Ты дал обещание, – прорычала я.

– И я его выполню. – Вулф отошел от двери и неторопливо приблизился ко мне. – Тебе не нужно заполнять заявление. Мои работники уже это сделали. Ты вот-вот станешь Китон.

– А Китоны слишком претенциозны, чтобы самостоятельно заполнять бланки? – Я едва сдерживалась, чтобы не сорваться на него.

Он подхватил документы со стола, смял их и бросил в мусорное ведро возле стола.

– Тебя примут, даже если нарисуешь в заявлении члены разных размеров и форм.

Я вскочила со стула и отпрыгнула от Вулфа как можно дальше. Не могу рисковать еще одним поцелуем. Губы и так покалывает всякий раз, как я вспоминаю его отказ.

– Да что ты себе позволяешь! – заорала я.

– Кажется, ты часто задаешься этим вопросом. Может, сменишь пластинку?

Вулф просунул руку в передний карман джинсов, а другой взял со стола мой телефон, со спокойным безразличием пощелкав по экрану большим пальцем. Родители запрещали мне устанавливать пароль. Когда мама вернула мне мобильный, я как-то забыла установить защиту от посягательства на личное пространство, учитывая, что этого права меня все равно лишили.

– Что ты делаешь? – Мой голос звучал пугающе спокойно и вместе с тем удивленно.

Вулф не сводил взгляда с телефона.

– Валяй. Спроси еще раз. Как я посмел, да?

Я была так потрясена, что не сразу удалось подобрать слова. Этот человек – дикарь в костюме. Он при каждом удобном случае провоцировал и издевался надо мной. Мой отец был несговорчивым придурком, но этот мужчина… этот мужчина… Он дьявол, который каждую ночь возвращался ко мне в кошмарах. Он был геенной огненной за райской грубой личиной. Огонь, который манил своим видом, но прикосновением убивал.

– Сейчас же отдай мне телефон.

Я протянула ладонь, но Вулф пренебрежительно отмахнулся и продолжил читать сообщения. Сообщения от Анджело.

– Не смей! – Я бросилась на него и потянулась, чтобы выхватить телефон, но Китон поднял руку, другой схватил меня за талию, перехватил и прижал обе мои руки к низу своего живота поверх футболки.

– Одно движение – и ты увидишь, что со мной делает твой гнев. Дружеский намек: он будоражит меня, но тебе будет неловко узнать, как это происходит.

С одной стороны, мне хотелось бросить ему вызов, чтобы он отпустил мои руки. Я никогда не трогала мужские гениталии, и подобная перспектива меня взволновала. Моя жизнь и так превратилась в кавардак, и моя нравственность – последнее, за что я цеплялась. И прямо скажем, пальцы уже устали.

Я сдвинула руки из принципа, и Вулф ухмыльнулся, продолжая крепко сжимать мои запястья и читать сообщения, но не выполнил своего обещания опустить мои руки на свой пенис.

– Будешь отвечать своему ненаглядному? – непринужденно спросил Китон.

– Не твое дело.

– Ты станешь моей женой. Все, что касается тебя, – мое дело. Особенно голубоглазые мальчишки с улыбками, которые не внушают мне доверия.

Вулф отпустил мои руки, засунул телефон к себе в карман и наклонил голову, взирая на меня с презрением. Я чуть не заплакала. После вчерашнего унижения он не только не извинился, но дважды за сегодня поиздевался надо мной, выбросив заявление в мусор и прочитав все мои сообщения.

Он конфисковал телефон, словно я была его дочерью.

– Мой телефон, Вулф. Отдай. – Я шагнула назад. Мне так захотелось нанести ему телесные повреждения, что стало больно дышать. А он лишь молча и спокойно смотрел на меня.

– Только если удалишь из контактов номер Бандини.

– Он друг детства.

– Чисто из любопытства: ты со всеми друзьями детства трахаешься?

Я одарила его приторной улыбкой:

– Боишься, что я сбегу и снова займусь сексом с Анджело?

Вулф высунул кончик языка и зловеще облизнул нижнюю губу.

– Я? Нет. А ему стоило бы бояться. Во всяком случае, если не хочет лишиться члена.

– Говоришь как бандит, а не как будущий президент. – Я гордо вздернула подбородок.

– Обе должности предполагают безграничную власть, но по-разному. Ты удивишься, сколько у них общего.

– Перестань оправдывать свои поступки, – бросила я.

– А ты перестань бороться с судьбой. Этим ты никак не поможешь своему отцу. Даже он хочет, чтобы ты подчинилась.

– А ты-то откуда знаешь?

– Сегодня утром загорелось одно из его владений на Великолепной миле. Пятьдесят килограммов наркотиков прямиком из Европы – пуф! – исчезли. Он не может связаться со страховой компанией, пока не спрячет улики, а к тому времени они поймут, что он нарушил целостность картины. Твой отец только что потерял несколько миллионов.

– Это твоих рук дело, – сощурив глаза, обвинила я, на что Вулф пожал плечами:

– Наркотики убивают.

– Ты сделал это, чтобы они велели мне отступить, – сказала я.

Китон рассмеялся:

– Солнышко, ты в лучшем случае помеха, но вовсе не стоишь такого риска.

Еле сдержавшись, чтобы не залепить ему пощечину или еще что похуже, я вылетела из комнаты. Гнев тенью следовал за мной. У меня не было машины, чтобы покинуть этот дом, да и идти-то было некуда, но мне захотелось исчезнуть. Я вбежала в беседку, где наконец сдалась и рухнула на колени, заливаясь жгучими слезами.