Книга Краткая история цифровизации - Мартин Буркхардт

История SpaceX – это не просто насмешка над государственной аэрокосмической индустрией, а еще и вызов законам капитализма. Разделение труда? Эффективность? Конкуренты Delta, Boeing и Lockhead Martin имеют тысячи подрядчиков и поставщиков, а SpaceX самостоятельно производит от 80 до 90 процентов всех деталей ракет. Всё – от электроники и материнских плат до двигателей внутреннего сгорания – производится максимально выгодным образом на собственных мощностях, из-за чего затраты на один пуск SpaceX намного дешевле предложений конкурентов. Решение локализовывать производство вместо того, чтобы глобализировать, сделано в логике интегральной микросхемы, которая структурно представляет собой монолит. В этом и состоит гений Илона Маска: он переносит рациональность компьютера в реальную экономику, просчитывая экономичные варианты с помощью симуляций, используя 3D-принтеры или делая ставку на интеллектуальные ресурсы и энтузиазм сотрудников. Если НАСА с течением лет выродилась в забюрократизированную структуру, наполненную плановыми показателями и директивами, то SpaceX остается большой песочницей, сотрудники которой готовы ради забавы позапускать ракеты или поиграть в плазменные бомбы. Это закрытое сообщество фанатов будущего – и притом поразительно эффективное.

Целостный взгляд на вещи и упорное отстаивание идеалов рациональности помогли не только грандиозному триумфу SpaceX, но и компании Tesla, которая стала первым с 1925 года автопроизводителем, созданным с нуля и добившимся коммерческого успеха. Эксперты с самого начала списали компанию со счетов, однако она пережила и мировой финансовый кризис 2008 года, и непостоянство своих поклонников. Как PayPal или SpaceX, Tesla меняет правила игры на рынке: пусть «Тесла» и выглядит как обычный автомобиль (построенный с такой же любовью к деталям, как и вожделенные гаджеты Джобса), по своему содержанию это скорее компьютер на колесах, подключенный к Интернету вычислитель, постоянно обновляющий себя и расширяющий свои возможности. Если обычное авто представляет собой совокупность из десятков тысяч механических деталей, то в «Тесле» всего несколько сотен составных частей. Такая лаконичность неслучайна и отражает кардинально иной принцип: цель не в том, чтобы довести до совершенства механическую оболочку, а в том, чтобы вдохнуть интеллект в физическую сущность. Именно в смене ракурса при взгляде на привычные вещи и состоит истинная заслуга Илона Маска. Вместо того чтобы, следуя общему тренду, рассматривать виртуальное пространство как Second Life, параллельный и эфемерный мир, Маск считает, что terra incognita как раз находится в нашей реальной жизни, и ее нам еще предстоит познать, просчитать и смоделировать. Если взглянуть на мир с этой точки зрения, то чадящие фабричные трубы покажутся пережитком давно исчезнувшей цивилизации.

В своей отрешенности от реальности Маск может напоминать наивного ребенка или только что прилетевшего на Землю инопланетянина, однако в этом и заключается суть нашей компьютерной культуры. Все плоды его фантазии – гигафабрика в Неваде, полностью автоматическое производство во Фремонте, Hyperloop или концепция межпланетного Интернета – не безумные прожекты, а логические следствия концептуального переворота.

Он прививает экономике новую компьютерную реальность и демонстрирует, что казавшиеся незыблемыми законы капитализма должны уступить место новой формации. Илон Маск как никто другой подходит на роль «креативного разрушителя» по Шумпетеру: оперируя крайне ограниченными ресурсами (компьютерной логикой), он нагнал страху на банковский мир, аэрокосмическую индустрию, автопром и энергетику. Это один большой шаг для человека и столь же большой скачок для всего человечества – все ближе и ближе к Марсу…

16. Остались вопросы?

Читатель: Летающие автомобили, Марс… Это всё научная фантастика какая-то. А где Facebook, Twitter, Tinder? Об этом ты напрочь забыл.

Автор: Ну да, но мне кажется, что все то, что ты называешь научной фантастикой, появится значительно раньше, чем мы думаем. Возьми хотя бы Facebook, который взял и за одну ночь перевернул весь Интернет. В 2000-м году никто не мог даже представить себе, что появится портал, объединяющий два миллиарда людей, а кнопки «Мне нравится» и «Поделиться» будут определять развитие общества. А так, да, ты прав. Про Facebook я ничего не написал, а еще не написал про MySpace и другие социальные сети, канувшие в Лету.

Читатель: Ну хорошо, это понятно. Но почему нет ни слова про Марка Цукерберга?

Автор: Потому что все, что сделал Цукерберг, в конечном счете является конкретным применением закона Меткалфа. Facebook и Google являются самыми крупными в мире рекламными площадками ровно из-за того, что я пользуюсь их системами и одновременно сообщаю им много информации о себе. Эти данные позволяют нацеливать рекламу на узкие группы людей: скажем, на студенток из городов-миллионников, которым нравится книга «Ешь, молись, люби», которые закончили магистратуру по специальности «Маркетинг» и только что забеременели. По сравнению с разделом коммерческих объявлений в бесплатных газетках это, конечно, революция, но заслуга Цукерберга только в том, что он применил уже придуманный до него принцип.

Читатель: То есть ты не считаешь, что он внес вклад в развитие цифрового мира?

Автор: С коммерческой точки зрения – да, конечно. Просто на одну такую историю успеха приходится по несколько лопнувших компаний, смотри пример MySpace со товарищи. Значительно интереснее другая проблема, связанная с законом Меткалфа: успешные сети со временем тяготеют к монополизации, потому что нет ничего успешнее успеха. Это значит, что второго Facebook, второго Twitter, второго Ebay или Airbnb уже не появится, а если и появится, то это будут нишевые истории. Как бы то ни было, меня больше интересует вопрос о том, возможно ли в цифровом мире создать что-то кардинально новое, а не оцифровывать и удешевлять реально работающие концепции. Ну а кто и когда скопировал успешный принцип – это дело десятое.

Читатель: Хорошо, а компьютерные игры, дополненная реальность, искусственный интеллект – еще столько тем осталось!

Автор: Ты еще забыл Сири, Алексу и Интернет вещей. А есть еще Synthia 3.0 – программируемая дрожжевая бактерия, созданная генным инженером Крейгом Вентером и продвигаемая под названием Software driven machine – программно управляемой машины. Называть биологический субстрат «машиной» как-то странно, бактерию ведь нельзя запустить как компьютер, ну да ладно. Я просто хочу сказать, что если настолько углубляться в детали, то выйдет не краткая история цифровизации, а толстенный том. В нем придется объединить самые разные вопросы: как жители больших городов выбирают себе сексуальных партнеров, действительно ли «стрелялки» ведут к повышению уровня насилия, почему концепция «жидкой демократии» столь бесславно растворилась в медийном пузыре постправды… Я только начал перечислять, но уже понятно, почему такая книга бы не удалась – за деревьями не было бы видно леса.

Читатель: Ладно, положим, ты хотел сосредоточиться на основополагающих вещах, но почему в книге нет главы, посвященной искусственному интеллекту?